Fuer Adolf Hitler kaempfen wir!
Die Rote Front, schlagt sie zu Brei!
SA marschiert! Achtung! Die Strasse frei!/1/
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
В период своего возникновения и первоначального существования германские национал-социалисты ориентировались на своих исторических предшественников – итальянских чернорубашечников («камичи нери», итал.: Camicie neri) /2/ Национальной Фашистской партии (Партито Национале Фашиста, итал.: Partitо Nazionale Fascista) Бенито Муссолини. Самой популярной песней итальянских фашистов /3/ (именовавшихся также «сквадристами» /4/ и «ардити» /5/), поначалу весьма немногочисленных (см. списки членов и печати секции “фаши” Сан-Стефано, помещенные выше) и не носивших еще черных форменных рубашек (см. фото, помещенные ниже), была «Джовинецца» (итал.: Giovinezza, «Юность»), с древнеримским боевым кличем «Эйяла» («Эйя-эйя-алала») в качестве припева:
GIOVINEZZA
1.Salve o popole d`Eroi
Salve a patria immortale!
Son rinati i figli tuoi
Con la fe’ nell` ideale!
Il valor dei tuon guerrieri,
La virtu dei pionieri,
La vision dell` Alighieri
Oggi brilla in tutti i cuor!
Refrain:
Giovinezza, Giovinezza,
Primavera di bellezza,
Della vita nell` asprezza
Il tuo canto squilla e va!
E per Benito Mussolini,
Eja eja alala!
E per la nostra Patria bella,
Eja eja alala!
2.Dell` Italia nei confini
Son rifatti gli italiani;
Li ha rifatti Mussolini
Per la guerra di domani.
Per la gloria del lavoro
Per la Pace e per l`alloro,
Per la gogna di coloro
Che la patria rinnegar!
Refrain.
3.I Poeti e gli artigiani
I signori e i contadini
Con orgoglio d`italiani
Giuran fede a Mussolini!
Non v’e povero quartiere
Che non mandi le sue schiere
Che non spieghi le bandiere
Del fascismo redentor!
Refrain:
Подстрочный русский перевод:
ЮНОСТЬ
1.Да здравствует народ Героев
Да здравствует бессмертное Отечество!
Твои дети возродились
С верой в идеал!
Мужество твоих бойцов,
Доблесть первопроходцев,
Видение Алигьери
Сегодня блистают у всех в сердцах.
Припев:
Юность, юность,
Весна красоты,
Время превратностей жизни,
Твоя песня звучит и ведёт нас!
За Бенито Муссолини!
Эйя-эйя-алала!
И за наше славное Отечество –
Эйя-эйя-алала!
2.В пределах Италии
Переродились итальянцы,
Их изменил Муссолини.
Ради завтрашней войны,
Ради славы труда,
Ради Мира и лавров,
Ради заключения тех,
Кто отрекается от Отечества.
Припев.
3.Поэты и ремесленники,
Землевладельцы и крестьяне,
С гордостью итальянцев
Клянутся в верности Муссолини
Нет даже бедного квартала,
Который бы не послал свои отряды,
Который бы не развернул знамена
Фашизма-освободителя!/6/
(На фото, помещенном нами выше, некоторые “ардити” Муссолини уже одеты в черные форменные рубашки и солдатские брюки – как правило, демобилизовавшиеся солдаты итальянской королевской армии донашивали свою форму или ее части “на гражданке” – и вооружены похожими на бейсбольные биты дубинками “манганелло”, предназначенными для “стильного избиения”, или, по-итальянски, “бастонатура ин стиле”, bastonatura in stile, своих политических противников в ходе рукопашных уличных боев, а говоря по-нашему – стритфайтинга).
Перевод в стихах Евгения Боболовича:
ЮНОСТЬ
Славься, нация героев!
Родине безсмертной слава!
Мы стоим единым строем
С верой чести идеала.
Нас не устрашат потери,
Доблесть вышибает двери,
Образ Данте Алигьери
В наших запылал сердцах!
Наша юность, юность наша,
Красоты природы чаша.
Время жизни, время стража,
Песнь весны летит вперёд!
Нашей доблестной Отчизне –
Эйя-эйя-алала!
И Бенито Муссолини –
Эйя-эйя-алала!
Там, где Цезари царили,
Вновь Империя воспряла.
В нас поверил Муссолини,
Завтра гнева воссияло.
Ради славы и свободы,
Ради фасций и народа,
Ради правды, чтобы своды
Над предателем сомкнуть!
Наша юность, юность наша,
Красоты природы чаша.
Время жизни, время стража,
Песнь весны летит вперёд!
Нашей доблестной Отчизне –
Эйя-эйя-алала!
И Бенито Муссолини –
Эйя-эйя-алала!
Мы – крестьяне и поэты,
Мы – Итальи исполины,
Верностью клянёмся этой
Лишь Бенито Муссолини!
Нет и бедного района,
Что не встал бы в оборону,
Что не развернул знамёна
Освободителя страны!
Наша юность, юность наша
Красоты природы чаша.
Время жизни, время стража,
Песнь весны летит вперёд!
Нашей доблестной Отчизне –
Эйя-эйя-алала!
И Бенито Муссолини –
Эйя-эйя-алала!
(Любопытно, что эмблема фашизма – фасции-фашио, т.е. древнеримские связки розг со вставленным в них топором – на первых порах присутствовали, наряду со свастикой, и в советской большевицкой символике, украшая, например, герб Российской Социалистической Федеративной Советской Республики – см. обложку первой конституции Р.С.Ф.С.Р. 1918 г. выше слева; в то же время фасции присутствует в символике буржуазно-демократической Французской республики, также на печати сената США и административного отдела Совета Соединенных Штатов Америки, в то время как в символике итальянского фашизма, наряду с фасцией, присутствовала пятиконечная звезда).
Старейшей из исторически засвидетельствованных песен боевиков штурмовых отрядов («Штурмабтайлунген», СА; нем.: Sturmabteilungen, SA) гитлеровской Национал-Социалистической Германской Рабочей партии («Национальсоциалистише Дойче Арбайтерпартай», НСДАП; нем.: Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei, NSDAP) – коричневорубашечников (браунгемден, нем.: «Braunhemden») – была песня «Вперед, вперед, на бой…»(нем.: Auf, auf, zum Kampf…).
В ее основе лежали текст и мелодия старинной немецкой солдатской песни, самый ранний из сохранившихся текстов которой указывает на время правления одного из германских императоров и прусских королей династии Гогенцоллернов, носивших имя Вильгельм. При этом речь может идти лишь о Вильгельме I, при котором была создана «железом и кровью», по слову рейхсканцлера Отто фон Бисмарка, единая Германская империя, или о Вильгельме II, при котором эта империя, созданная «железом и кровью», рухнула на сорок восьмом году своего существования.
1. Auf, auf, zum Kampf, zum Kampf,
Zum Kampf sind wir geboren.
Auf, auf, zum Kampf, zum Kampf,
Zum Kampf fuers Vaterland!
Dem Kaiser Wilhelm haben wir’s geschworen,
Dem Kaiser Wilhelm reichen wir die Hand.
2. Was macht der Sohn, der Sohn
Der Mutter so viel Schmerzen,
Bis dass sie ihn, ja ihn
Zum Kampfe auferzieht.
Die Liebe traegt sie stets in ihrem Herzen.
Drum, Sohn, vergiss es deiner Mutter nicht.
3. Der Vater weint, ja weint
Um seines Sohnes Leben,
Dieweil er ihn, ja ihn
Zum letzten Mal gesehn,
Reicht ihm die Hand, gibt ihm den Abschiedssegen.
Wer weiss, mein Sohn, ob wir uns wiedersehn.
4. Ein Maedel weint, ja weint
Schon viele lange Jahre
Um den Geliebten manche bitt’re Stund’.
Wen sie geliebt, der schlummert laengst im Grabe,
Dieweil er ward vom Feinde schwer verwundt.
5. Es steht ein Mann, ein Mann,
So fest wie eine Eichе.
Er hat gewiss, gewiss
Schon manchen Sturm erlebt.
Vielleicht ist er schon morgen eine Leiche,
So wie es manchen deutschen Kriegern geht.
6. Wir fuerchten nicht, ja nicht
Den Donner der Kanonen,
Ob er uns gleich, ja gleich
Zum Untergange ruft.
Drum wollen wir es nochmals wiederholen:
Der Tod im Felde ist der schoenste Tod!
Подстрочный русский перевод:
1. Вперед, на бой, на бой,
Мы рождены для боя.
Вперед, на бой, на бой!
На бой за Отечество!
Мы поклялись в этом императору Вильгельму,
Императору Вильгельму мы протягиваем руку.
2. Каких только страданий ни причиняет сын матери,
Пока она, она
Растит из него бойца.
В ее груди постоянно живет любовь,
Потому, сын, не забудь это своей матери.
3. Отец плачет, плачет,
Опасаясь за жизнь своего сына,
Которого он увидел,
Увидел в последний раз.
Подает ему руку, дает ему прощальное благословение.
Кто знает, сын мой, свидимся ли вновь?
4. Девушка плачет, плачет
Уже долгие годы.
Плачет о своем любимом в горькие часы.
Тот, кого она любила,
Давно уже покоится в могиле,
После того, как враг
Нанес ему тяжкую рану.
5. Стоит на посту человек,
Несокрушимый, словно дуб.
Он наверняка пережил
И отразил немало штурмов.
Может быть, он завтра станет трупом,
Как это случилось со многими германскими воинами.
6. Мы не страшимся, не страшимся
Грохота орудий,
Пусть даже он сулит нам скорую гибель.
Поэтому давайте же еще раз повторим:
Смерть на поле боя –
Самая прекрасная смерть!
В период Ноябрьской революции 1918 г. и последующих революционных боев 1919-1923 гг. в «веймарской» Германии немецкие большевики сочинили свой собственный текст на мотив этой старинной солдатской песни, исключив из нее упоминание об Отечестве (ибо по Марксу-Ленину «у пролетариев нет отечества») и заменив имя императора Вильгельма именами своих собственных вождей – основателей революционного «Союза Спартака» («Шпартакусбунда», нем.: Spartakusbund), а затем и вышедшей из его недр Коммунистической партии Германии (КПГ) Карла Либкнехта и Розы Люксембург (Гольдман), убитых чинами одного из белых добровольческих корпусов (фрайкоров, нем.: Freikorps) – Гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии (Гардекаваллери-Шютцендивизион, нем.: Gardekavallerie-Schuetzendivision) – в январе 1919 г. в Берлине:
1. Auf, auf, zum Kampf, zum Kampf,
Zum Kampf sind wir geboren.
Auf, auf, zum Kampf, zum Kampf,
Zum Kampf sind wir bereit.
Dem Karl Liebknecht, dem haben wir’s geschworen,
Der Rosa Luxemburg reichen wir die Hand.
2. Wir fuerchten nicht, ja nicht
Den Donner der Kanonen,
Wir fuerchten nicht, ja nicht
Die schwarze Reaktion.
Den Karl Liebknecht, den haben wir verloren.
Die Rosa Luxemburg fiel durch Moerderhand.
3. Es steht ein Mann, ein Mann,
So fest wie eine Eichе.
Er hat gewiss, gewiss
Schon manchen Sturm erlebt.
Vielleicht ist er schon morgen eine Leiche,
So wie es manchen Freiheitskaempfern geht.
Подстрочный русский перевод:
1. Вперед, на бой, на бой,
Мы рождены для боя.
Вперед, на бой, на бой,
Готовы к бою мы.
Мы поклялись в этом Карлу Либкнехту.
Мы протягиваем руку Розе Люксембург.
2. Мы не страшимся, не страшимся
Грохота орудий.
Мы не страшимся, не страшимся
Черной реакции.
Мы потеряли Карла Либкнехта.
Роза Люксембург пала от руки убийц.
3. Стоит на посту человек,
Несокрушимый, словно дуб.
Он наверняка пережил
И отразил немало штурмов.
Может быть, он завтра станет трупом,
Как это случилось со многими борцами за свободу.
Вскоре германские национал-социалисты «взяли на вооружение» эту старую солдатскую песню, новый текст для которой сочинил Адольф Вагнер. В этом тексте императора Вильгельма заменил фюрер НСДАП Адольф Гитлер, воздавалась честь двум миллионам германских солдат, павших в годы Первой мировой войны, а целью была объявлена победа в борьбе за «Третий рейх»:
1. Auf, auf, zum Kampf, zum Kampf,
Zum Kampf sind wir geboren.
Auf, auf, zum Kampf, zum Kampf,
Zum Kampf fuers Vaterland!
Dir, Adolf Hitler, haben wir’s geschworen,
Dir, Adolf Hitler, reichen wir die Hand.
2. Es steht ein Mann, ein Mann,
So fest wie eine Eichе.
Er hat gewiss, gewiss
Schon manchen Sturm erlebt.
Vielleicht ist er schon morgen eine Leiche,
Wie es so vielen Hitlerleuten geht.
3. Drum auf, zum Kampf, zum Kampf,
Mit braunen Bataillonen.
Das Dritte Reich, ja Reich,
Ist unser hohes Ziel.
Des Weltkriegs Tote, diese zwei Millionen,
Verpflichten uns, ja
Uns zum Kampf und Sieg!
Подстрочный русский перевод:
1. Вперед, на бой, на бой,
Мы рождены для боя.
Вперед, на бой, на бой!
На бой за Отечество!
Мы поклялись в этом тебе, Адольф Гитлер,
Тебе, Адольф Гитлер, мы протягиваем руку.
2. Стоит на посту человек,
Несокрушимый, словно дуб.
Он наверняка пережил
И отразил немало штурмов.
Может быть, он завтра станет трупом,
Как это случилось со многими людьми Гитлера.
3. Поэтому на бой, на бой,
Коричневые батальоны!
Третья империя /7/, империя –
Вот наша высокая цель.
Павшие в мировую войну, эти два миллиона,
Обязывают нас, да, нас,
Бороться и победить.
Фридрих-Христиан принц цу Шаумбург-Липпе в своих мемуарах вспоминал, как «в Нюрнбергском дворце юстиции один генерал сухопутных войск выбросился с четвертого этажа и разбился о каменный пол первого этажа. Он остался лежать мертвым у нас на глазах, там, где находился централ этой огромной тюрьмы. Вскоре некоторые заключенные начали петь в своих камерах. К ним присоединялось все больше заключенных, пока все мы – заключенные национал-социалисты и не национал-социалисты, и даже некотопрые иностранцы – все подхватили песню, которая мощно зазвучала под сумрачными сводами – та песня, которая раньше так легко срывалась с наших губ, но теперь внезапно обрела новую жизнь, исходя из глубины нашей души: «Мы поклялись в этом тебе, Адольф Гитлер!». Это пели германские солдаты, офицеры, генералы, священнослужители, юристы, профессора, судьи, врачи и т.д., десятки из которых уже знали, что будут повешены – ибо никто изо всех них не был таким, как те, кто просто утверждал, что «ничего не знал». Но это так, к слову…
В гитлеровской «Третьей империи» сложился настоящий культ так называемых «мучеников Движения» – национал-социалистических активистов, погибших в «годы борьбы» (1919-1933), до прихода Адольфа Гитлера к власти. В соответствии с логикой зарождения и исторического развития Национал-Социалистической Германской Рабочей партии «мученики Движения», в огромном большинстве своем, были членами ее штурмовых отрядов.
Самый известный – наряду с шестнадцатью «национал-социалистами первого призыва» (например – Андреасом Бауридлем, окрасившим своей кровью, смешавшейся с кровью другого национал-социалиста – Ульриха Графа, полотнище красного партийного знамени с черным крюковидным крестом /8/ в белом круге, древко которого он продолжал сжимать в руках даже мертвый, с тяжело раненым Генрихом Трамбауэром, который, несмотря на ранение, сумел вынести знамя из-под огня и укрыть его в надежном месте /9/, или прибалтийским немцем-«фрайкоровцем» Максом-Эрвином фон Шойбнер-Рихтером (см. фото ниже слева), закрывшим Гитлера своим телом, приняв пулю, предназначенную для фюрера), убитыми пулями рейхсвера и «зеленой полиции» лидера баварских сепаратистов Густава Риттера фон Кара 9 ноября 1923 г. в ходе мюнхенского «пивного» путча Гитлера-Людендорфа /10/, и с вожаком берлинских штурмовиков – «рыжим (красным) петухом» штурмфюрером СА Гейнцем (Хайнцем), или (по другим источникам) Гансом Майковским (2-е слева и 3-е слева фото ниже), павшим от рук коммунистов – из «мучеников Движения, засвидетельствовавших своей кровью верность НСДАП», «красно-коричневый» трибун и поэт-песенник Хорст Людвиг Вессель (фото ниже справа), подобно большинству «пролетарских вождей» (не только в Германии, но и в других странах мира), сам был отнюдь не «пролетарского», а самого что ни на есть «добропорядочного», или, выражаясь языком официальных анкет советского периода, «буржуазного» (хотя и не дворянского, как В.И. Ульянов-Ленин) происхождения.
Будущий «агитатор, горлан и звонарь» родился 10 января 1907 г. в старинном немецком городе Билефельде в семье лютеранского священника, военного капеллана и доктора богословия Людвига Весселя. После переезда семьи Весселей в Берлин, где пастор Вессель был назначен настоятелем старейшего берлинского храма Святого Угодника Божия Николая (Николайкирхе; нем.: Nikolaikirche) Хорст Вессель окончил там гимназию. В знак протеста против своего «шписсбюргерского» (мелкобуржуазного, мещанского) происхождения и окружения (по некоторым сведениям, его «старорежимный» и крайне консервативный отец, лично познакомившийся, в годы службы на фронте в качестве военно-полевого священника, с оплотом прусского и германского монархизма генералом Паулем фон Гинденбургом, вдобавок ко всему, был еще и “вольным каменщиком” – франкмасоном, т.е. врагом всякого уважающего себя германского националиста, а тем более – национал-социалиста! – «по определению»!) молодой человек очень рано увлекся политикой. Свое второе имя – Людвиг – он перестал употреблять (вероятно, чтобы оно лишний раз не напоминало ему об отце).
Однако влияние семьи сказывалось на нем довольно долго. И поначалу молодой бунтарь влился в ряды консервативных сил. В 1922 году Хорст Вессель вступил в 21-ю местную группу «Кронпринцесса» (Kronprinzessin) правой консервативной националистической организации «Орден Бисмарка» («Бисмарк-Орден»; нем.: Bismarck-Orden). «Орден Бисмарка», известный также под названием «Бисмарковский молодежи» («Бисмарк-Югенд»; нем.: Bismarck-Jugend), являлся молодежной организацией Немецкой (Германской) Национальной Народной партии» («Дойчнационале Фолькспартай»; нем.: Deutschnationale Volkspartei), которую, на момент вступления в нее Хорста Весселя, возглавлял Вильгельм Кубе (в будущем – нацистский гауляйтер и наместник Гитлера в оккупированной Белоруссии в годы Второй мировой войны).
В рамках выполнения своих обязанностей по охране помещений, в которых проводились политические мероприятия НННП, Хорст Вессель весной 1924 г. вступил в контакт с союзом «Викинг» («Викинг-Бунд», нем.: Wiking-Bund) капитана 3-го ранга Германа Эргардта. Союз «Викинг» в описываемое время являлся центром притяжения для бывших чинов сыгравшей решающую роль в монархическом «Капповском путче» («путче Каппа-фон Люттвица») 1920 г., направленном на свержение правительства «Веймарской республики», Военно-морской бригады Эргардта («Маринебригаде Эргардт», нем.: Marinebrigade Erhardt), эмблемой которой были белый крюковидный крест-коловрат на стальном шлеме и черно-бело-красная ленточка цветов «Второго рейха» Гогенцоллернов.
Наряду с бывшими чинами «бригады Эргардта», Хорст Вессель завел знакомство с бывшими террористами из рядов секретной организации «Консул» («Организацьон Консул», ОК; нем.: Organisation Consul, OC), также возглавляемой Эргардтом (скрывавшимся под псевдонимом «консул Айхман»). На счету ОК к описываемому времени числились, между прочим, убийство лидера католической партии Центра Маттиаса Эрцбергера (активного сторонника выполнения Германией условий грабительского Версальского договора) и имперского министра иностранных дел Вальтера Ратенау.
«Активизм» сторонников капитана Эргардта, выгодно отличавший их в глазах Весселя от реакционных взглядов сторонников Немецкой Национальной Народной партии, произвел на него неизгладимое впечатление. Поэтому он, несмотря на последовавшее вскоре награждение серебряным почетным знаком НННП, одновременно вступил и в союз «Викинг». Когда об этом стало известно руководству НННП и «Ордена Бисмарка», в июле 1924 г. был дан ход процессу исключения Хорста Весселя из Ордена (который, впрочем, скоро был приостановлен).
Формальным поводом к исключению послужил факт появления гимназиста на мероприятии «Ордена Бисмарка» в коричневой национал-социалистической форменной рубашке, которую в те годы нередко носили и сторонники капитана Эргардта, а также члены созданных ветераном фрайкоровского движения Гергардом Россбахом организаций «Трудовое Сообщество Россбаха («Арбайтсгемайншафт Россбах», нем.: Arbeitsgemeinschaft Rossbach) и «Шиллевская Молодежь» («Шилльюгенд», нем.: Schilljugend), не состоявшие в рядах НСДАП.
Несмотря на приостановление процесса исключения, разрыв Весселя с «Орденом Бисмарка» и НННП стал неминуем. 12 февраля 1925 г. Хорст Вессель покинул ряды «Ордена Бисмарка» и целиком посвятил свои силы и время союзу «Викинг». Этому не помешало ни его поступление на факультет правоведения Берлинского университета 19 апреля 1926 г., ни вступление сразу в две студенческие корпорации – «Кор Норманния Берлин» (нем.: Corps Normannia Berlin) и «Аллемания» (нем.: Allemania), практиковавшие официально запрещенные дуэли на саблях, так называемые «мензуры» (на фото ниже слева Вессель запечатлен в шапочке и с ленточкой корпорации “Норманния Берлин”). Ровно через месяц после этого знаменательного события союз «Викинг» был запрещен в Пруссии, поскольку его земельный руководитель (ландесфюрер; нем.: Landesfuehrer) Зоденштерн, якобы, принял участие в подготовке государственного переворота (впрочем, начатое судебное расследование было вскоре прекращено за недостатком доказательств).
Оказавшийся в состоянии политической «неприкаянности», не способный удовлетвориться только лишь членством в студенческих корпорациях, Хорст Вессель был недоволен и временным альянсом капитана Эргардта с реакционным союзом солдат-фронтовиков «Стальной шлем» («Штальгельм/Бунд дер Фронтзольдатен»; нем.: Der Stahlhelm/Bund der Frontsoldaten), в рядах которого были ярко выражены тенденции к реставрации в Германии свергнутой Ноябрьской революцией 1918 г. монархии Гогенцоллернов, которую молодой национальный активист считал давно отжившим свое, архаичным институтом, не способным дать адекватный ответ на вызовы времени.
Более привлекательной и приемлемой для себя альтернативой Вессель счел берлинские штурмовые отряды (СА) гитлеровской партии НСДАП, в рядах которых Гейнц (Хайнц) Гауэнштейн (Хауэнштайн), известный бывший командир белого добровольческого корпуса («фрайкора») и первопроходец северогерманского национал-социалистического движения, как раз в описываемое время собирал вокруг себя социал-революционные элементы, находившиеся в оппозиции к «партийным бюрократам» (или, как тогда говорили в Германии, «партийным бонзам»; «бонза» – настоятель буддийского монастыря в Китае и Японии) – берлинскому гауляйтеру Шмидике и командиру СА Далюге (будущему видному чину СС, СД и соратнику Рейнгарда (Райнхарда) Гейдриха (Хайдриха). Несмотря на господствующую в берлинском «гау» анархию, Хорст Вессель в октябре 1926 г. вступил в берлинский штурмовой отряд (СА).
1 ноября 1926 г. руководство находившегося на грани распада национал-социалистического «гау» Берлин перешло в руки доктора Йозефа Геббельса – известного «левого нациста», бывшего секретаря Грегора Штрассера, находившегося в оппозиции Адольфу Гитлеру и «правому, прокапиталистическому» окружению последнего, окопавшемуся в Мюнхене – традиционной столице германского национал-социализма.
Древнегерманским словом «гау» (нем.: Gau, т.е. «область», «край») национал-социалисты обозначали териториально-административные единицы, на которые они разделили Германию. Во главе каждого «гау» стоял «гауляйтер» (нем.: Gauleiter – своеобразный аналог коммунистического секретаря обкома в СССР).
Доктор Геббельс сразу же принялся за реорганизацию своего «гау», пораженного глубоким кризисом. Вопреки широко распространенному, но оттого не менее ложному мнению, Хорст Вессель вовсе не был в восторге от способностей своего нового гауляйтера (возможно, потому, что Йозеф Геббельс сразу же оттеснил на второй план упоминавшегося нами выше Гейнца Гауэнштейна, которого Хорст Вессель очень уважал).
Однако, невзирая на все сомнения, Вессель в декабре 1928 г. стал обладателем партийного билета НСДАП (редкое фото этого билета, подписанного лично доктором Геббельсом, мы поместили выше слева). Прямой, лишенный даже малейшего намека на преклонение перед авторитетами, характер Хорста Весселя стал причиной неоднократных разговоров начистоту с берлинским гауляйтером(соответствующие дневниковые записи до нас, к сожалению, не дошли). Возможно, причиной этих контактов стал тогдашний интерес нового гауляйтера Берлина к «Национал-Социалистическому Союзу Студентов» («Национальсоциалистишер Штудентенбунд», НССБ; нем.: Nationalsozialistischer Studentenbund, NSSB), членом и одним из ведущих активистов которого являлся Хорст Вессель.
Поистине неизгладимое впечатление произвело на последнего участие в 3-м Имперском партийном съезде (рейхспартейтаге или райхспартайтаге, нем.: Reichsparteitag) НСДАП, проходившем в августе 1927 г. в Нюрнберге, в рамках которого велись яростные дискуссии вокруг места и роли союза студентов в национал-социалистическом движении.
С началом зимнего семестра 1927-19128 гг. подающий большие надежды студент-правовед на один семестр перевелся в Венский университет. Параллельно он получил от своего гауляйтера задание ознакомиться с работой австрийских национал-социалистов среди молодежи.
У Хорста Весселя имелись все необходимые предпосылки для выполнения этого задания доктора Геббельса и необходимый практический опыт, накопленный им в период руководства подразделением «Союза Германской Рабочей Молодежи» («Бунд Дойчер Арбайтерюгенд», нем.: Bund Deutscher Arbeiterjugend), переименованной впоследствии в «Гитлеровскую молодежь» («Гитлерюгенд», ГЮ; нем.: Hitlerjugend, HJ).
В период своего пребывания в Вене Хорст Вессель принял активное участие в срыве премьеры джаз-оперы «Джонни начинает играть» (Johnny spielt auf) – национал-социалисты считали джаз «негритянской вырожденческой и упадочнической музыкой, навязываемой здоровой арийской публике иудейскими закулисными заправилами музыкальной сцены».
Примечательно, что в письме другу от 20 февраля 1928 г. Вессель подчеркивал образцовую организацию венского национал-социалистического «гау» (в отличие от берлинского). По завершении своего венского семестра Хорст Вессель отказался от дальнейшего изучения юриспруденции и возглавил «уличную ячейку» («штрассенцелле», нем.: Strassenzelle) СА на берлинской площади Александерплац, входившую в состав 1-го штурма (батальона) 4-го штандарта (полка) СА, отличавшегося ярко выраженными социал-революционными настроениями.
Среди других вождей штурмовиков молодой энергичный студент выделялся своим незаурядным талантом пламенного оратора-пропагандиста.
Так, например, 15 января 1929 г. Хорст Вессель на митинге в берлинском пригороде Фриденау посрамил в дискуссии всех выступивших против него ораторов из рядов Немецкой Национальной партии, после чего в разговоре с доктором Йозефом Геббельсом высказал свое разочарование недостатком активности членов СА. В тот день Геббельс сделал в своем дневнике следующую запись:
«Я стою перед дилеммой. Стоит нам только начать проявлять в Берлине повышенную активность, как наши люди здесь камня на камне не оставят».
Они стали регулярно встречаться. В ходе этих встреч Хорст Вессель и Йозеф Геббельс обсуждали, прежде всего, отношения между НСДАП, Немецкой Национальной партией и «Стальным шлемом», а также вопросы национал-социалистической революции. Подобно Хорсту Весселю, доктор Геббельс не испытывал особого восторга по поводу провозглашенного вождем НСДАП Адольфом Гитлером в апреле 1929 г. официального партийного курса на сближение в буржуазной правой и перехода к парламентским формам борьбы:
«Надо же было такому случиться именно сейчас, когда необходимо, прежде всего, сохранить нервы. Это просто невыносимо. Как же много еще мещан осталось в нашей партии! Диктуемый нам из Мюнхена курс становится порой невыносимым. Я еще не готов к заключению гнилого компромисса. Я буду продолжать идти прямым путем, даже если это будет стоит мне моего личного поста и положения. Порой я начинаю сомневаться в Гитлере… Да и в группах СА возникают серьезные волнения».
О духе и настроениях, царивших в рядах состоявших не из мелких буржуа (“взбесившихся мещан”), a преимущественно из представителей рабочего класса (того самого «пролетариата», монопольное право на представительство и защиту интересов которого, со времен тт. Карла Маркса и Фридриха Энгельса, присвоили себе коммунисты) боевиков штурмовых отрядов НСДАП (причем не только берлинских) наглядно свидетельствовал текст весьма популярной среди них песни «Гудки звучат повсюду…» (нем.: Es pfeift von allen Daechern…) на слова Романа Хадельмайра, исполнявшаяся, между прочим, на мотив первого марша русского белого Корниловского Ударного полка (известного также под названием «Призыв»)/11/:
1. Es pfeift von allen Daechern,
Fuer heut’ die Arbeit aus.
Es ruhen die Maschinen,
Wir gehen mued’ nach Haus.
Daheim ist Not und Elend,
Das ist der Arbeit Lohn.
Geduld, verrat’ne Brueder,
Schon wanket Judas Thron!
2. Geduld, und ballt die Faeuste!
Sie hoeren nicht den Sturm.
Sie hoeren nicht sein Brausen
Und nicht die Glock’ vom Turm.
Sie kennen nicht den Hunger,
Sie hoeren nicht den Schrei:
«Gebt Raum der deutschen Arbeit!
Fuer uns die Strasse frei!»
3. Ein Hoch der deutschen Arbeit!
Voran die Fahne rot!
Das Hakenkreuz muss siegen,
Vom Freiheitslicht umloht!
Es kaempfen deutsche Maenner
Fuer eine neue Zeit!
Wir woll’n nicht ruh’n noch rasten,
Bis Deutschland einst befreit!
Подстрочный русский перевод:
1. Гудки звучат повсюду (буквально: «Гудит со всех крыш»),
На сегодня работа закончена.
Станки остановились,
Усталые, мы расходимся по домам.
Дома – нужда и горе,
Вот и вся награда за труд.
Терпение, преданные братья!
Иудин трон уже шатается.
2. Терпение, и сожмите кулаки.
Они не слышат приближения бури.
Они не слышат ее рева,
Не слышат набата с колокольни.
Они не знают голода,
Они не слышат крика:
«Дайте место германскому труду!
Освободите нам дорогу!»
3. Слава германскому труду!
Вперед, красное знамя!
Коловрат (крюковидный крест, эмблема НСДАП – В.А.) должен победить,
Озаренный ярким светом свободы!
Германские мужи сражаются
За приход нового времени!
Мы не будем знать ни покоя, ни отдыха,
Пока Германия не станет свободной!
Вообще тема всестороннего, и в первую очередь – идейного – воздействия на германских национал-социалистов русских белоэмигрантов является чрезвычайно интересной, хотя и мало изученной. Не случайно один из наиболее известных историков национал-социализма – Конрад Гейден (Хайден; см. его фото выше слева) -, описывая появление в колыбели гитлеровского движения Мюнхене будущего «главного партийного идеолога НСДАП» – русского белоэмигранта-черносотенца (о чем известно далеко не всем) Альфреда Розенберга (см. фото выше в центре) -, подчеркивал:
«Было бы преувеличением сказать, что национал-социалистическая внешняя политика есть фактически политика царской России. Но она действительно имеет свои истоки в царской России в мире черной сотни и истинно-русских людей. Эти круги вынуждены (после Октябрьской революции) покинуть родную почву, они становятся людьми, лишенными отечества, и невольными кочевниками; так заносят они свои идеи, свои мечтания и cвою ненависть в Среднюю и Западную Европу. Мрачный и кровавый российский антисемитизм пропитывает более мирный германский антисемитизм. Мережковский проповедует отвращение к большевистскому антихристу, в Германии начинают усердно читать протоколы Сионских мудрецов /12/. Для белогвардейских эмигрантов в борьбе с большевиками старый русский антисемитизм является естественным оружием. Теперь этот антисемитизм превращается в носителя внешнеполитических идей германского национал-социализма».
«Буржуазному» историку Гейдену с трогательной солидарностью вторили его «классово сознательные» советские собратья по перу, вроде Н. Корнева (вероятно, это – литературный псевдоним советского литератора-рапповца Марка Гельфанда), писавшего в своей книге «От Носке до Гитлера» (расширенное переиздание которой называлось “Третья империя в лицах”):
«…великими откровениями оказались идеи Альфреда Розенберга об исторической внешнеполитической миссии Германии, которую этот бывший и настоящий русский черносотенец просто поставил в своем миросозерцании на место уничтоженной Октябрьской революцией царской России…Если бы в истории национал-социалистической партии или вернее в истории ее внешнеполитической установки не было прибалтийского немца-черносотенца, имеющего связи с самыми реакционными кругами русской эмиграции, то его надо было бы выдумать…В мае 1921 г. Розенберг принимает участие в съезде русских эмигрантов в Рейхенгалле… Розенберг принимал в этом съезде участие и как русский эмигрант, и как представитель…рейхсверовских покровителей Гитлера. Съезд воскресил план отторжения Украины от Советской России и именно этот план, как часть плана «освобождения России от евреев», Розенберг предложил Гитлеру взять за основу политической деятельности. Как эксперт по русским делам Альфред Розенберг учит Адольфа Гитлера: по существу, «каждый еврей является большевиком». Этот тезис приходится Гитлеру весьма по душе. Ибо его убеждение в том, что «каждый еврей является марксистом» (в его, Гитлера, толковании), дало ему антисемитскую установку в его внутриполитической, националистической и псевдосоциалистической программе. Заявление Розенберга дает ему ту отправную антисемитскую точку для внешнеполитической установки, которую он давно искал… И, наконец, когда англо-французская Антанта предъявляет к Германии знаменитый Лондонский ультиматум об уплате 132 миллиардов, то Розенберг требует отклонения этого ультиматума на (том – В.А.) основании, что на Востоке у Германии вот-вот будет могущественный союзник в виде монархической России, ибо советская власть накануне падения. Так из остатков военно-политической идеологии Людендорфа и Гофмана, проектов Розенберга и мечтаний белогвардейской российской эмиграции, выразителем которых является Розенберг, рождается внешнеполитическая программа национал-социалистов…Совершенно очевидно, что Розенбергу прототипом «Третьей империи» кажется царская Россия с ее самодержавным царем и 40 тысячами помещиков-исправников эпохи Николая Палкина…и он же заявляет, что именно среднее сословие (средний класс, или, по-немецки, «миттельштанд», Mittelstand – В.А.) будет творцом национал-социалистической рабочей партии во Франции, Англии, России и Италии…» /13/
Дальнейшее цитирование заставило бы нас слишком сильно отклониться от темы данной исторической миниатюры, однако факт теснейшего идеологического взаимодействия и взаимопроникновения русской белой эмиграции (включая тех представителей ее правого крыла, которые являлись идеологическими преемниками черносотенцев времен Российской империи) и германского национал-социализма (во всяком случае, на первоначальном этапе его развития) представляется неоспоримым.
Кстати говоря, идеи российского черносотенства оказали несомненное влияние и на идеологию других фашистских и национал-социалистических партий и движений стран Европы – например, православной румынской «Железной Гвардии» («Легионерского движения») кэпитанула (капитана) Корнелиу Зеля Кодряну (см. его портрет на румынской почтовой марке ниже слева). Не случайно основанная им организация получила название «Легион (Лига, т.е. Союз) Михаила Архангела» – здесь прослеживается явная преемственность с одной из крупнейших черносотенных организаций Царской России – «Союзом Михаила Архангела» (кстати говоря, подобно пришедшим ей на смену румынским «железногвардейцам», чрезвычайно активно действовавшей как раз на территории российской Бессарабии, отошедшей к «боярской» Румынии после 1918 г.).
Однако фактом является и наличие в рядах национал-социалистической партии Адольфа Гитлера и «восточной ориентации», т.е. ориентации на установление, по некоторым вопросам, тактического сотрудничества с германскими коммунистами (вплоть до проведения совместных забастовок) и даже на углубление политических отношений с их зарубежными покровителями – засевшим к красной Москве Коммунистическим Интернационалом (Коминтерном) и с Советским Союзом. Главным выразителем этой «восточной ориентации» в НСДАП являлся Грегор Штрассер (см. фото выше в центре, на котором Штрассер стоит справа от Адольфа Гитлера), проникнутые национально-революционным духом статьи которого в официальном органе НСДАП – газете «Фёлькишер Беобахтер» – вызывали немалое волнение среди белогвардейских друзей Альфреда Розенберга и его окружения (а также брат Грегора – ветеран-фрайкоровец Отто Штрассер, пошедший еще дальше в своей оппозиции Гитлеру в рамках НСДАП).
После одной из своих бесед с Хорстом Весселем, неустанно подогревавшим в нем национально-революционные настроения, берлинский гауляйтер доктор Йозеф Геббельс решил самостоятельно, без санкции фюрера НСДАП, развернуть борьбу с «немецко-национальной реакцией», хотя Гитлер оставил направленный ему соответствующий запрос без ответа.
Развязанная доктором Геббельсом кампания, и, прежде всего, участие берлинских национал-социалистов (возможно, по предложению вождя «левых нацистов» Отто Штрассера) во всенародном референдуме против принятия плана Юнга была воспринята мюнхенским Имперским руководством НСДАП как удар ножом в спину.
По этому поводу «левый нацист» Бодо Узе (бывший фрайкоровец и единомышленник Хорста Весселя), отошедший от партии Гитлера еще до прихода последнего к власти в Германии в 1933 г. (см. фото выше слева) заявил:
«Гитлер заставил молодые армии коричневорубашечников идти в одной связке с теми, кого мы каждодневно страстно обличали за то, что они своей страстью к наживе оскверняли имя нации, с преисполненными сословной спеси отвратительными ракообразными, вечно пятящимися назад! В решающий час, когда возникла необходимость перенести борьбу за пределы законодательного поля этого государства, он направил свои стопы на мирные пажити Веймарской демократии и, в компании прожженных авантюристов, для которых нация всегда была лишь ширмой для прикрытия собственных темных делишек, обратился к народу с неискренним, насквозь лживым вопросом. В тот момент, когда казалось необходимым совершить нечто опасное, Гитлер предпочел вести беспроигрышную игру. Он заключил союз с реакционерами и с недовольным капиталом».
Этот путь закономерно привел Адольфа Гитлера к участию в «Гарцбургском фронте» консервативных правых партий и организаций, к преследованиям левых элементов в рядах собственной партии и беспартийных национал-социалистов в период «Третьего рейха». Кульминацией стала «Ночь Длинных Ножей» («Ди Нахт дер Ланген Мессер», нем.: die Nacht der Langen Messer) 30 июня 1934 г., в которую Гитлер, при помощи реакционной верхушки германского рейхсвера, полиции и СС – «Черного ордена» Генриха Гиммлера – учинил кровавую расправу над руководством штурмовых отрядов во главе со своим давним соратником начальником штаба СА Эрнстом Рёмом, придерживавшимся национально-революционных взглядов и стремившимся к замене консервативного, проникнутого кастово-корпоративным духом «старорежимного» рейхсвера «народной армией» («фольксгеером», нем.: Volksheer). В ходе этой “чистки партийных рядов” от нежелательных элементов был убит и Грегор Штрассер. А вот его брату Отто, создателю антигитлеровской организации революционных национал-социалистов “Черный Фронт” (нем.: Schwarze Front) под знаком скрещенных меча и молота (к которым иногда добавлялся колос, как символ свободного крестьянства – “станового хребта нации”) удалось бежать за границу, обосноваться в Чехословакии и оттуда продолжить борьбу с “продавшимся крупному капиталу” руководством НСДАП и “Третьей империи”.
С 1 мая 1929 г. Хорст Вессель служил партии на посту командира 34-го «труппа» (взвода) СА, дислоцированного в берлинском рабочем предместье Фридрихсгайн. Он сделал это с целью вовлечь как можно большее число рабочих в национал-социалистическое движение. Под его руководством численность 34-го труппа СА в скором времени увеличилась настолько, что Вессель смог развернуть на базе своего отряда 5-й «штурм» (батальон) СА, штурмфюрером которого он был назначен. Среди его штурмовиков числилось немало бывших бойцов прокоммунистической организации «Союз Красных Фронтовиков» («Ротфронт»; нем.: der Rote Frontkaempferbund, Rotfront) и коммунистов, что выразилось в создании оркестра гобоистов-шальмейщиков (такие оркестры существовали лишь у одной из партий «Веймарской республики» – КПГ).
(На фото, помещенном нами выше, запечатлен председатель Коммунистической партии Германии – крупнейшей в мире коммунистической партии после советской ВКП(б), почетный командир полка Рабоче-Крестьянской Красной армии своего имени и депутат германского рейхстага Эрнст Тельман во главе оркестра шальмейщиков во время уличного шествия «Союза Красных Фронтовиков»).
Чтобы быть поближе к своим подопечным, Хорст Вессель переехал в рабочий пригород, где проживало большинство его штурмовиков. Он даже отказался от продолжения учебы в университете, добывая себе хлеб хлеб насущный в качестве шофера такси, а впоследствии – работника берлинского метро (а отнюдь не сутенера, как часто неправильно пишут и думают). Сутенерами «подрабатывали» (в перерывах между очередными раундами «чемпионата классовой борьбы» – по выражению пролетарского поэта Владимира Маяковского) как раз его убийцы, но об этом позже…
Как уже упоминалось выше, студент-штурмовик был, выражаясь современным языком, типичным «красно-коричневым». В «Третьем рейхе» таких именовали «бифштексами», поскольку они, как бифштексы («с кровью»), были «коричневыми снаружи, но красными внутри» (аналогичным образом товарищ Иосиф Виссарионович Сталин именовал тайных противников советского партийного режима «редисками» – «красными снаружи, но белыми внутри»). В соответствии со своими политическими установками, в сущности, близкими к «национал-большевицким», Хорст Вессель сочинил свою знаменитую песню «Знамена ввысь» («Знамена Гитлера над баррикадами») /14/, снискавшую себе известность под названием «Песни Хорста Весселя» («Хорст-Вессель-Лид»; нем.: das Horst-Wessel-Lied) и считавшуюся впоследствии (с текстом, несколько «смягченным» по приказу начальника штаба СА капитана Эрнста Рема – так, например, слова: «Скоро знамена Гитлера взовьются над баррикадами» /15/ были заменены на более «нейтральные»: «Скоро знамена Гитлера взовьются над всеми улицами» /16/) партийным гимном НСДАП и «вторым государственным гимном» Третьей империи.
Приводим ниже немецкий текст «Песни Хорста Весселя» в «причесанном» виде (то есть, с заменой наиболее национал-революционного пассажа о «знаменах Гитлера, развевающихся над баррикадами», на более нейтральный о «знаменах Гитлера, развевающихся над всеми улицами»), с подстрочным переводом на русский язык:
1. Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen.
SA marschiert mit ruhig festem Schritt.
Kam’raden, die Rotfront und Reaktion erschossen.
Marschier’n im Geist in unser’n Reihen mit.
2. Die Strasse frei den braunen Bataillonen,
Die Strasse frei dem Sturmabteilungsmann.
Es schau’n aufs Hakenkreuz voll Hoffnung schon Millionen,
Der Tag fuer Freiheit und fuer Brot bricht an.
3. Zum letzten Mal wird nun Apppell geblasen,
Zum Kampfe steh’n wir alle schon bereit.
Bald flattern Hitlers Fahnen ueber allen Strassen,
Die Knechtschaft dauert nur mehr (вариант: noch) kurze Zeit.
4. Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen.
SA marschiert mit ruhig festem Schritt.
Kam’raden, die Rotfront und Reaktion erschossen.
Marschier’n im Geist in unser’n Reihen mit.
Подстрочный русский перевод:
1.Знамя ввысь, тесней сомкнуть ряды.
СА (штурмовой отряд – В.А.) марширует спокойным и твердым шагом.
Товарищи (соратники), застреленные Красным Фронтом и реакцией,
Мысленно (буквально: «в духе», «духовно» – В.А.) маршируют в наших рядах.
2.Освободить дорогу коричневым батальонам,
Освободить дорогу штурмовику!
На коловрат с надеждой смотрят уже миллионы.
Грядет день свободы и хлеба.
3.В последний раз трубят сбор.
Все мы уже стоим, готовые к бою.
Скоро знамена Гитлера взовьются над всеми улицами.
Рабство продлится уже совсем недолго.
4.Знамя ввысь, тесней сомкнуть ряды.
СА (штурмовой отряд – В.А.) марширует спокойным и твердым шагом.
Товарищи (соратники), застреленные Красным Фронтом и реакцией,
Мысленно маршируют в наших рядах./17/
Нетрудно заметить вкрапленные в текст песни, сочиненной Хорстом Весселем для своих штурмовиков (любопытно, что в ней, в качестве врагов национал-социалистов, упоминаются красные и реакционеры, но не содержится никакого упоминания о евреях, роль которых, как главных врагов, в мировоззрении нацистов, считается общепризнанной), прямые заимствования из песни «Гудки звучат повсюду».
«Песня Хорста Весселя» (исполнение даже отрывков мелодии которой, не говоря уже о тексте, находится в Федеративной Республике Германия под запретом) очень скоро приобрела такую популярность, что оттеснила на второй план наиболее распространенную прежде среди штурмовиков «Боевую песню СА» («СА-Кампфлид», нем.: SA-Kampflied) на слова Ганса Мушаллы:
1. Als die gold’ne Abendsonne
Sandte ihren letzten Schein,
Zog ein Regiment von Hitler
In ein kleines Staedtchen ein.
2. Traurig klangen ihre Lieder
Durch die kleine, stille Stadt,
Denn sie trugen ja zu Grabe
Einen toten Kamerad./18/
3. Und der Mutter in der Ferne
Sandten sie den letzten Gruss,
Dass ihr Sohn mit Stolz gefallen.
Durch das Herz traf ihn der Schuss.
4. Trotzig wehten ihre Fahnen,
Als sie senkten ihn ins Grab,
Und sie schwuren grimmig Rache
Fuer den toten Kamerad./19/
5. Du bist nicht umsonst gefallen,
Schwuren sie es ihm aufs Neu’.
Dreimal krachten dann die Salven.
Er blieb Adolf Hitler treu.
6. Als die gold’ne Morgensonne
Sandte ihren ersten Schein,
Zog das Regiment von Hitler
Weiter /20/ in den Kampf hinein.
Подстрочный русский перевод:
1. Когда золотое вечернее солнце
Послало свой последний луч,
Один из полков Гитлера
Вступил в маленький городок.
2. Печально разносились их песни
По маленькому, тихому городку,
Ибо они несли хоронить
Своего мертвого товарища (соратника). /21/
3. А матери, в далекий край,
Они послали последний привет,
Сообщив, что ее сын пал с честью,
Сраженный пулей прямо в сердце.
4. Непокорно развевались их знамена,
Когда они опускали его в могилу.
И они гневно поклялись отомстить
За своего мертвого товарища (соратника). /22/
5. Ты пал не напрасно,
Снова и снова клялись они ему.
Затем трижды прогремели залпы.
Он остался верен Адольфу Гитлеру.
6. Когда золотое утреннее солнце
Послало свой первый луч,
Полк Адольфа Гитлера
Снова пошел в бой.
Еще в 20-е гг. ХХ в. появилось несколько различных вариантов перевода «Песни Хорста Весселя» с немецкого языка на русский, исполняемых, в качестве партийного гимна, некоторыми русскими эмигрантскими фашистскими и национал-социалистическими партиями. Один из этих переводов, сделанный активистами Всероссийской Фашистской Организации – ВФО (переименованной впоследствии во Всероссийскую Национал-Революционную партию) – Анастасия Вонсяцкого со штаб-квартирой в США (русские фашисты в Америке носили форменные рубашки защитного цвета), имевшей крупный филиал в Маньчжурии (тамошние русские русские фашисты Константина Родзаевского, временно признавшие Вонсяцкого своим главой, носили «классические» фашистские черные рубашки, подобно своим итальянским, санмаринским и британским единомышленникам, а также боевикам «Черной гвардии» – военизированного крыла вышеупомянутой, отколовшейся от гитлеровской НСДАП, организации революционных национал-социалистов «Черный Фронт» Отто Штрассера) и представительства во многих странах мира, звучал следующим образом:
1.Заря близка. Знамена выше, братья!
Смерть палачам свободы дорогой!
Звенящий меч фашистского врагам проклятья
Сметет навеки их кровавый строй.
2.Соратники! нас ждет земля родная!
Все под знамена! Родина зовет!
Вонсяцкий-вождь, измену, трусость презирая,
На подвиг нас, фашистов, поведет.
3.Рубашки черные, готовьтесь к бою!
Железный фронт фашистов мы сомкнем
И на врага вперед, железною стеною
Бесстрашно, как один, мы все пойдем.
4.Победы день торжественный настанет,
Слетит колхоз и Сталин с ГПУ,
И свастика над Кремлем ярко воссияет,
И черный строй пройдет через Москву.
Известен и русскоязычный «Марш штурмовых батальонов» (текст Д.Плешкова), в тексте которого содержится прямая аллюзия на «Интернационал» – гимн мирового коммунизма (являвшийся долгое время и государственным гимном Союза Советских Социалистических Республик – «Отечества пролетариев всего мира») – «Весь мир насилья мы разрушим…»:
1.Чеканен шаг в стальном порядке строя,
Знамена реют в стиснутых руках.
С врагом в жестоких схватках павшие герои
Незримо с нами в сомкнутых рядах.
2.Простор открыт для наших батальонов,
Простор открыт полкам штурмовиков.
Нам вслед с надеждой смотрят новой миллионы:
Ведь с нами – хлеб, свобода от оков.
3.В последний раз мы вышли без оружья.
К борьбе давно готов любой из нас.
Мы этот мир без сожаления разрушим –
Позору рабства отведен лишь час.
4.Чеканен шаг в стальном порядке строя,
Знамена реют в стиснутых руках.
С врагом в жестоких схватках павшие герои
Незримо с нами в сомкнутых рядах.
Но наиболее удачным среди всех русских переводов «Песни Хорста Весселя», вне всякого сомнения, был вариант, вошедший в историю под названием «Песнь (боевых) дружин Р.О.Н.Д-а» («Российского Освободительного Народного Движения» Андрея Светозарова и князя Павла Авалова-Бермондта, действовашего среди русских эмигрантов в Германии и известного также под названием «Российского Национал-Социалистического Движения Трудящихся», штурмовики которого носили белые рубашки с черными брюками, галстуками, сапогами и фуражками и белой прямостоящей свастикой, вписанной в синий квадрат, на красной нарукавной повязке):
1.Ряды тесней! Поднимем выше знамя!
Наш мерный шаг спокоен и тяжел.
Незримо здесь, в ряды сомкнувшись с нами,
Шагают те, кто прежде в битвы шел.
2.Дорогу нам! Полки и батальоны
Ведет вперед убитых братьев тень.
И ждут с надеждою и с верой миллионы,
Когда придет заветной воли день.
3.Готовы все, все жаждой боя дышат.
Труби, трубач, труби в последний раз!
Наш Крестный стяг приветный ветр колышет.
Смелей, друзья! Свободы близок час!
Интересно, что даже в современной России гимн фанатов футбольного клуба «Динамо» (Москва) также исполняется (или, во всяком случае, до недавних пор исполнялся) на мотив «Песни Хорста Весселя»:
Знамена вверх! Вперед, мое «Динамо»!
Плотней ряды! Пусть встанут сектора!
К победе вновь идет наш клуб упрямо!
Мы будем первыми, сегодня и всегда! и т.д.
Но это так, к слову…
После первого, не вызвавшего особого отклика в массах, исполнения в небольшом городке Франкфурт-на-Одере, 6 сентября 1929 г. в Берлине состоялась подлинная «премьера» песни Хорста Весселя. Вскоре после этой «премьеры» текст и ноты песни были опубликованы в геббельсовской газете «Дер Ангрифф» (нем.: «Der Angriff», т.е. «Атака»). Однако к этому времени Хорст Вессель стал уже постепенно отходить от партийной работы. С одной стороны, это объяснялось его разочарованием в новом курсе Адольфа Гитлера, становившемся все более пробуржуазным, с другой – увлечением бывшей проституткой Эрной Еннике, которой Вессель надеялся показать путь к новой жизни.
Влюбленные поселились на квартире у вдовы Зальм по адресу: Берлин, Гроссе Франкфуртер штрассе, дом 62. Со временем между Хорстом и Эрной начались ссоры, становившиеся все более частыми. После одной из этих ссор Эрна, вероятно, вспомнила о дружках своего покойного мужа, являвшегося при жизни активистом «Союза Красных Фронтовиков».
Жизнь национал-социалистического активиста в Берлине 30-х гг. ХХ века была полна опасностей. Как вспоминал впоследствии доктор Йозеф Геббельс: «Кто вступал в СА в Берлине, тот оказывался как бы вне закона. Его жизненный путь превращался в узкую тропку между полицией и чернью. И на этом пути ему надлежало выстоять или пасть».
Успех агитационно-пропагандистской деятельности «красно-коричневого» трибуна среди берлинских рабочих давно уже навлек на Весселя гнев и ненависть агентов Коминтерна.
14 января 1930 г. «летучий отряд» («роллькоммандо», нем.: Rollkommando) «Ротфронта» во главе с коммунистами (и, «по совместительству», сутенерами) Альбертом («Али») Гёлером (Хёлером) и Эрвином Рюккертом выехал «разобраться по-рабочему» с Хорстом Весселем. Первоначально предполагалось ограничиться «пролетарским внушением» лидеру штурмовиков (то есть кулачной расправой с Весселем). Но случилось непредвиденное. Оказалось, что Гёлер хорошо знал Эрну Еннике еще по ее прошлой жизни, и теперь в нем внезапно проявилось такое откровенно «непролетарское», если не сказать, «мелкобуржуазно-собственническое» чувство, как ревность. Совершенно неожиданно для своих сотоварищей «Али» достал «из широких штанин» пистолет и в упор выстрелил в Весселя, которому пуля попала в рот.
23 февраля 1930 года Хорст Вессель, после долгой и мучительной агонии, скончался от заражения крови. Гауляйтер Геббельс, искренне потрясенный случившимся (он никак не мог забыть бледные, словно восковые, руки умирающего Весселя с «пальцами музыканта») и, возможно, мучимый муками совести – ведь речь шла о таком же, в сущности, как он, представители «левого партийного крыла»!) вопреки возражениям мюнхенского Имперского руководства НСДАП, твердо решил превратить Весселя в «мученика Движения».
Уже 26 февраля в Берлине вышел спецвыпуск газеты «Дер Ангрифф», посвященный Хорсту Весселю. 1 марта состоялись торжественные похороны вождя берлинских штурмовиков на кладбище при церкви Святого Николая, где служил священником отец покойного.
С речами на похоронах выступили сам доктор Геббельс, Верховный вождь (руководитель) СА (Оберстер СА-Фюрер) Франц Пфеффер фон Заломон, штандартенфюрер (полковник) СА Бройер и два представителя «Национал-Социалистического Союза Студентов».
Фюрер германских национал-социалистов Адольф Гитлер на похоронах Хорста Весселя отсутствовал, что явилось лишним свидетельством обострения отношений между берлинским гау и «обюрократившимся, продавшимся реакционной буржуазии, погрязшим в политических интригах» руководством НСДАП, «окопавшимся» в мелкобуржуазном Мюнхене. Вместо Берлина фюрер НСДАП предпочел направиться в Берхтесгаден на очередную партконференцию.
Во время похорон коммунисты неоднократно нападали на собравшихся, учиняли всяческие бесчинства и, намекая на связь покойного с Эрной Еннике, кричали хором: «Последнее «Хайль Гитлер!» сутенёру Хорсту Весселю!». В ответ не холодную отстраненность Адольфа Гитлера гауляйтер Берлина доктор Йозеф Геббельс 4 апреля в своей речи, произнесенной в берлинском Дворце спорта, демонстративно неоднократно приводил революционно звучащие цитаты из «Песни Хорста Весселя», в которой шла речь о соратниках, или товарищах, застреленных не только «Ротфронтом», но и «реакцией» – факт, что ни говори, весьма многозначительный…
26 сентября 1930 г. убийцы Хорста Весселя были приговорены к многолетнему тюремному заключению. Самый суровый приговор (шесть лет и один месяц лишения свободы) был вынесен «Али» Гёлеру. Разумеется, штурмовики остались недовольны приговором, вынесенным красным “ликвидаторам” (которых расплата постигла в 1933 г., когда чины СА взяли тюрьму штурмом).
Когда в начале 1931 г. восточноэльбские отряды СА во главе с майором Вальтером Штеннесом (Стеннесом; см. его фотографию выше слева) подняли бунт против «обюрократившегося и продавшегося реакции» мюнхенского руководства НСДАП, они, тем не менее, отказались вступить в «Боевой союз против фашизма» («Кампфбунд геген ден Фашисмус»; нем.: Kampfbund gegen den Faschismus), хотя ряды последнего были открыты и для «неорганизованных» (то есть не состоящих в НСДАП или вышедших из нее) национал-социалистов.
Бунтовщики стремились создать независимую от мюнхенского партийного штаба Гитлера «левую» северогерманскую НСДАП во главе со своим собственным фюрером – Отто Штрассером, однако их планам не суждено было осуществиться. Не совсем ясную роль в этой афере сыграл гауляйтер Берлина доктор Йозеф Геббельс (возможно, связанный с бунтовщиками Штеннеса, которого, в свою очередь, подозревали в работе на советскую разведку; впоследствии Вальтер Штеннес эмигрировал в гоминьдановский Китай, где возглавил личную гвардию лидера китайских националистов-антикоммунистов генералиссимуса Чан-Кайши, преемника “отца синьхайской революции” доктора Сунь Ятсена – см. фото выше справа).
Но и после провала этой аферы, грозившей ему переводом «на периферию» (в Вену), доктор Геббельс продолжал неустанно творить «культ личности» своего бывшего задушевного собеседника. 15 августа 1931 г. он, к примеру, провел в Берлине торжественную церемонию освящения знамен нового 5-го штандарта (полка) СА «Хорст Вессель». В июле 1932 г. в партийном издательстве НСДАП вышла книга «Хорст Вессель – жизнь и смерть» (нем.: «Horst Wessel – Leben und Tod»), а осенью того же года – роман Ганса (Ханса) Гейнца (Хайнца) Эверса «Хорст Вессель», изданный немалым по тем временам тиражом в 30 000 экземпляров (и разошедшийся всего за несколько недель).
Впавший в опалу у Гитлера «левый нацист» Отто Штрассер также пытался составить себе политический капитал на имени Хорста Весселя, объявив покойного своим стопроцентным единомышленником. 30 октября 1932 г. в печатном органе штрассеровского «Боевого союза революционных национал-социалистов» – «Черный фронт» («Шварце Фронт», нем.: Schwarze Front) вышла статья, посвященная «памяти революционного национал-социалиста Хорста Весселя».
Так, по воле судьбы, Хорст Вессель и сам стал одним из тех «соратников, застреленных ротфронтовцами и реакционерами», о которых поется в сочиненной им боевой песне.
Комментарии: