“Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую ее загнала «великая социальная революция», у многих из нас все чаще и чаще начинает являться одна и та же мысль.

Эта мысль настойчивая…

…Она — темная, мрачная, встает в сознании и властно требует ответа.
Она проста: а что же будет с нами дальше? И вот пока там, на Западе, будут стучать машины созидания, у нас от края и до края страны будут стучать пулеметы.Мы начали пить чашу наказания и выпьем ее до конца…

…Там, на Западе, будут сверкать бесчисленные электрические огни, летчики будут сверлить покоренный воздух, там будут строить, исследовать, печатать, учиться…

А мы… Мы будем драться.

Ибо нет никакой силы, которая могла бы изменить это. Негодяи и безумцы будут изгнаны, рассеяны, уничтожены. И война кончится.

Тогда страна окровавленная, разрушенная начнет вставать… Медленно, тяжело вставать.

Те, кто жалуется на “усталость”, увы, разочаруются. Ибо им придется “устать” еще больше…

Нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова.

Платить за безумство мартовских дней, за безумство дней октябрьских, за самостийных изменников, за развращение рабочих, за Брест, за безумное пользование станком для печатания денег… за все! И мы выплатим.

И только тогда, когда будет уже очень поздно, мы вновь начнем кой-что созидать, чтобы стать полноправными, чтобы нас впустили опять в версальские залы. Кто увидит эти светлые дни? Мы?

О нет! Наши дети, быть может, а быть может, и внуки, ибо размах истории широк и десятилетия она так же легко «читает», как и отдельные годы…”

Михаил Булгаков.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

На генерал-майора и Великого магистра Державного Русского Императорского Ордена святого Иоанна Иерусалимского князя Павла Михайловича Авалова (1887-1974), одного из несправедливо обойденных вниманием неблагодарного потомства белых военачальников периода Гражданской войны в России, было навешано немало нелестных и даже оскорбительных ярлыков (вроде “обормот Авалов” вместо “Бермондт-Авалов” и т.п.), причем не только большевицкими и необольшевицкими историками, враждебными ему, так сказать, “по должности”. Хотя “на пике” возглавляемого им движения князь Авалов имел под своим командованием более 50 000 штыков и сабель, которые, при определенном раскладе сил, могли сыграть решающую роль в разгроме большевизма, о нем – даже в среде белой эмиграции! – предпочитали не упоминать. Не с теми дружил! В отличие от большинства других вождей Белого движения, преданных демократически-республиканским идеалам и слепо уповавших в годы Гражданской войны на помощь двуличной Антанты, монархист князь Авалов, подобно донскому атаману генералу П.Н. Краснову, нашел в себе достаточно политической мудрости и протянул руку недавним противникам – германцам.

Вот краткие вехи боевого пути этого доблестного русского офицера. В составе 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска в чине прапорщика участвовал в Русско-Японской войне. Был награжден Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степени. В 1906 году принят в казаки Уссурийского войска. В 1908 году произведен в хорунжии. Участвовал в Первой мировой войне адъютантом командующего 2-м Кавказским корпусом генерала П.И. Мищенко. За годы службы 7 раз ранен и награжден, помимо Георгиевских крестов, орденом Святой Анны IV степени (почетным Аннинским оружием с надписью “За храбрость”). После февральского переворота 1917 года – командир уланского Санкт-Петербургского полка. Входил в конспиративную монархическую офицерскую организацию в Петрограде, готовившую свержение продавшего интересы России Антанте Временного правительства и установление национальной военной диктатуры. Летом 1918 года, в Киеве, уже в чине полковника, участвовал в формировании ориентированной на кайзеровскую Германию монархической Южной Армии под командованием герцога Г.Н. Лейхтенбергского, и был начальником контрразведки Южной армии. Собрал из бывших русских военнопленных добровольческий отряд имени графа Келлера, позднее переброшенный германцами в Митаву (Латвия).

В Прибалтике, не подчинившись приказу командующего Северо-Западным фронтом генерала от инфантерии Н.Н. Юденича (запретившего ему, по требованию Антанты, военные действия против “белых” латвийских войск), об отстранении его от командования отрядом, окончательно решился на военный союз с германцами. Тогда же Павел Бермондт был усыновлен князем Михаилом Антоновичем Аваловым, и с октября 1919 года официально именуется князем Аваловым-Бермондтом. К 20 июля в его подчинении находилось около 12 000 штыков и сабель, в том числе германских и балто-немецких добровольцев. Из нескольких отрядов он сформировал монархическую Западную Добровольческую Армию, насчитывавшую к 5 сентября до 52 000 штыков и сабель, 600 пулеметов, 100 артиллерийских орудий, 50 минометов и бомбометов, 3 бронепоезда, 120 самолетов (!) и 10 бронеавтомобилей.

Следует подчеркнуть, что прибалтийские – в первую очередь латышские и эстонские (Литва, традиционно тяготовшая к Польше, до 1918 года никем к Прибалтике не относилась) “революционные националисты”, к сожалению, были выращены самим Русским Императорским правительством, проводившем, начиная с правления Императора Александра III (в угоду, прежде всего, антигермански настроенной Франции) в своих прибалтийских губерниях политику направленную своих немецких подданных проживавших там на протяжении семи столетий и отличавшихся особой верностью Российскому Императорскому Престолу со времен заключенных с Петром Великим Рижских капитуляций 1721 года. Как писал в части своих “Воспоминаний”, касающейся аграрных беспорядков времен “русской” Смуты 1905 года, бывший российский премьер-министр граф С.Ю. Витте:

“Особенно сильно разразились аграрные беспорядки в прибалтийских губерниях. К этому были многообразные причины и, пожалуй, главнейшая та, что правительство в последние десятки лет с целью русифицировать край устраняло и даже преследовало то, что составляло там культуру, созданную интеллигентным классом балтийских немцев, преимущественно дворян, не создавая ничего прочного русского, т.е. не вводя ничего иного взамен этой, как бы там ни было, но древней и развитой культуры. Край этот, как известно, состоит из низшего класса крестьян-латышей и высшего – немцев; вот, чтобы русифицировать край, наше правительство начало русифицировать низший класс, вытравляя из него то, что было ему привито немецким дворянством, а так как русская школа и вообще свободная литература в последние десятки лет почти сплошь дышала характером освободительным, то, естественно, русифицирование латышей вместе с тем натравливать их на немецкое дворянство, которое, правда, в некоторых отношениях жило средневековыми традициями…Поэтому, когда революционная волна освободительного движения тронула довольно ограниченных по натуре, но упрямых и твердых по характеру латышей, то нигде в России возмутительная “иллюминация” (разграбление и поджоги – В.А.) помещичьей собственности не приняла таких размеров,Э как в Прибалтийском крае” (Курляндской, Эстляндской и Лифляндской губерниях – В.А.)”. Но это так, к слову…

Нетрудно заметить, что силы откровенно монархической Западной Добровольческой армии князя Авалова многократно превышали силы “непредрешенческой” Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича, насчитывавшей к концу сентября 1919 года всего 18 500 штыков и сабель. В октябре войска князя Авалова, вследствие конфликта с временным латвийским правительством старого революционера доктора Карла Ульмана (Карлиса Ульманиса), фактически переметнувшимся на сторону врагов исторической России, вступили в Ригу, но были отброшены и вытеснены из Прибалтики опиравшимися на поддержку военного флота Антанты “белыми” эстонцами при частичной поддержке “белых” латышей. С 1 декабря 1919 года князь Авалов – генерал-майор.

По окончании кампании в Прибалтике князь Авалов продолжал в Германии подготовку нового выступления против большевиков. В политическом плане он способствовал коронации претендента на Российский престол Великого Князя Кирилла Владимировича (двоюродного брата убитых большевиками в 1918 г. Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича) “Императором в изгнании” (Кириллом I) в 1924 году. В 1921 году Георгиевская Дума ветеранов Западной Добровольческой армии наградила князя Авалова Георгиевским Крестом 2-й степени. Награждение было утверждено Императором Кириллом I. В 1925 г. князь Авалов издал в Гамбурге в двух вариантах (на русском и на немецком языках) книгу своих военных мемуаров “В борьбе с большевизмом” (Im Kampf gegen den Bolschewismus).

В 20-е годы князь Авалов, в духе продолжения рыцарских традиций Императора Павла I учредил из числа бывших соратников по Западной Добровольческой армии “Русский Императорский Орден Святого Иоанна” (“Державный Русский Императорский Мальтийский Орден”), а в начале 30-х годов, вместе с офицером Русской Императорской армии и белым добровольцем-балтийцем А.П. Светозаровым-Пильхау (Пельхау), сформировал из них РОНД (Российское Освободительное Народное Движение) под знаком коронованного двуглавого орла Российской империи с образом Святого Великомученика и Победоносца Георгия на груди. “Аваловский” Державный Императорский Мальтийский Орден продолжает существовать по сей день под названием “Державный (Суверенный) Орден Святого Иоанна Иерусалимского” (Sovereign Order of Saint John of Jerusalem). Его штаб-квартира находится в г. Джупитер (штат Флорида, США). Рыцари Ордена свято чтут память своего первого Великого магистра – князя П.М. Авалова.

После запрета РОНД (в числе других правых организаций, не вошедших в гитлеровскую Национал-Социалистическую Германскую Рабочую партию – НСДАП), генерал-майор князь П.М.  Авалов попал в поле зрения силовых структур “Третьего рейха”. Он был арестован нацистами и, после полуторагодовалого заключения в гитлеровском концлагере, в сопровождении русских и немецких соратников, переехал в Белград. После проанглийского (и одновременно – просоветского) путча генерала Душана Симовича в 1941 году князю Авалову пришлось перейти на нелегальное положение. В 1945 году он переехал в США, где и умер в Нью-Йорке на 74-м году жизни.

Здесь конец и Господу нашему слава!