Дождался книги выхода, ребята,
О гуннами разыгранной когда-то,
Я, репетиции конца, ребята, света,
И благодарен Господу за это.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ Вольфганга Викторовича Акунова «Гунны».

Вольфганг Акунов. Гунны. – М.: Вече, 2017. – 464с.: ил. – (Всемирная история).

Фридрих Гундольф, видный член Stefan George Kreis, в опубликованной им в 1924 году книге «Цезарь. История его славы», сформулировал некоторые достопримечательные «требования» к истории и историкам… Историческая наука, согласно Гундольфу, понимаемая лишь как отвлечённо-«объективная наука», «изследовательское ремесло, занятое собиранием материала», рискует тем, что «потеряет душевную связь» с собственно историей, «коей она занималась»… Напротив того, пред истинной наукой Истории стоит грандиозная задача – быть «ваятельницей жизни», «пробуждать умерших духов». Истинный же историк, по Гундольфу, должен прозирать «в народах и вождях всех времён силы современные и вечные».  Благодаря сему, «мы вновь знаем, что сами вершим свою судьбу каждым Да и Нет, обращённым к тысячелетним образам»… Книга отечественного историка В.Акунова «Гунны», во многом отвечает критериям, выдвинутым Фр. Гундольфом… При том, что она отнюдь не лишена качеств «объективно-научных», скрупулёзнейшего собирательства «исторического материала», перенасыщенности «фактографией» (подчас даже производящей впечатление переизбытка «цитат» из древних историков и т.п.). Меж тем, узрение «сил современных и вечных» в давних событиях гуннского вторжения в Европу, реакции на него тогдашнего «цивилизованного» греко-римского мiра, а также германо-римского воинского союза для отпора гуннской экспансии – в сем труде определённо присутствует… Начать с того, что гунны – народ «неведомый», невесть откуда приишедший, отличающийся невероятной свирепостью и производящий неслыханные опустошения на своём пути – отпечатлелся в сознании тогдашних Европейцев как едва ли не «потусторонняя угроза» надвигающаяся на Ойкумену, как Орда «не-людей», исчадий ада, «видимых бесов»… Характерно, в сей связи, свидетельство готско-византийского историка  Иордана, коий касаясь вопроса о происхождении гуннов, излагает в своём труде «Гетика» такую легенду: «Пятый готский царь Видимер осудил некоторых непотребных женщин и выгнал их из земли скифов далее на восток в степи. Нечистые духи, встретив их, сочетались с ними, от чего и произошло это варварское племя гуннов. Сперва они жили в болотах. Это были низенькие, грязные гнусные люди; ни единый звук их голоса не напоминал человеческой речи. Эти-то гунны подступили к готским границам»… Превесьма примечательна и такая «деталь», как обычай гуннов наносить порезы мечём на лица детей мужеского пола, дабы предотвратить появление бороды. Сопоставим сие с гипер-сакрализированным отношением к «бороде» у русских староверов: при всех «перехлёстах» оного, следует отнестись со всею серьёзностию к тому, что «борода» для ревнителей древлего благочестия выступала как символ образа Божия в человеке, вплоть до того, что «обезображивание» с лишением брады отождествлялось с «обезбоживанием»… Т.о. гуннский обычай «обезображивать» лицо, «обезбораживать» его, в подобном раккурсе, выглядит ещё одним свидетельством в пользу того, что сей «варварский» народ онтологически-безбожен, лишён «образа Божия»… В культурно-исторической памяти Европы образ «гунна» навечно отпечатлен в ореоле именно таких тартаро-недочеловеческих «коннотаций». С чрезвычайной яркостью подобное восприятие гуннов как «демонских порождений», «исчадий Мрака» вспыхнуло в творчестве одного из величайших «пробудителей умерших духов», писателя-мифотворца Дж. Р. Толкина. Множественные «гуннские» родовые черты обнаруживаются у обитателей Мордора во «Властелине колец», но и непосредственно «историческим» гуннам Толкин уделил внимание в своих переработках древле-германского эпоса. Таких, как «Легенда о Сигурде», «Новая Песнь о Вёльсунгах» и «Новая Песнь о Гудрун». В них гунны и их властитель Аттила (в скандинавской транскрипции – Атли) предстают в качестве демонически-потусторонней угрозы, надвигающейся на мир «людей Запада», в качестве «племени троллей»: «Возстаёт Атли, / владыка воителей, / на восточных закраинах / его мощь простёрлась. / Попирает он готов, / разграбив злато, / безсчётные конники / спешат к западу…». «Атли предстаёт как настоящее чудовище, лишённое самих понятий о чести и благородстве, природный враг всем германцам. Угнетённые готы возстают против него по призыву Гудрун, придя на помощь собратьям по крови, бургундам, в трудный для тех час. Гудрун обращается к подневольным воинам Атли с такой речью: «Кто жаждет расплаты, / своего кто лишился, / кто помнит невзгоды, / причинённые этими, — / К оружью! К оружью! — / Пособите безстрашным / уловленным, преданным / тролличьим племенем!»… / Готам и Нифлунгам / наши боги помогут / срубать гуннов / в тень адскую!»».  Хотя «исторический» Аттила (о чём изрядно сообщается в труде В.Акунова) и предстаёт фигурой не столь уж однозначно «негативной», важнее символический аспект его образа. Не случайно, у авторов славянофильского и евразийского направления образ как Вождя гуннов, так и самих гуннов подвергается большей или меньшей идеализации («Аттила-батюшка»), выступая в качестве Предка-Героя для «славян». Тогда как для Германцев он, напомним, «природный Враг»… Не случайно и то, что эпитет «гунны» прилагался к большевикам («грядущие гунны» — так назвал их в своём стихотворении поэт В.Брюсов, впоследствии пошедший к сим «гуннам» на «службу»; но ежели у Брюсова образ сей ещё сохранял некую амбивалентность, то впоследствии у иных большевизанствующих литераторов он всё более и более наполнялся сугубо-«положительным» смыслом). Таким образом, «преданья старины глубокой» вовсе не потусторонни самой что ни на есть жгучей современности… Есть, поистине, свои «гунны», свои «готы» и свои «последние римляне» и в современном мiре… И наше Да или Нет, обращённое к сим тысячелетним образам («гуннским», «готским» и «римским») и поднесь вершит нашу судьбу – судьбу Руси и Европы… Аттила ли, Аэций и Теодорих ли – каждое подобное имя есть имя-пароль… Пароль от Прошлого и от Будущего…

Роман Раскольников