Когда в Москву из Голштинии явился майор Дитмар с вестью о рождении у цесаревны АННЫ сына герцога Петра, вестнику вручили в подарок 300 червонных за радостное известие, а при дворе был бал по этому случаю. Феофан ПРОКОПОВИЧ направил поздравительное письмо герцогу и герцогине, в котором сказал: «Родился Петру Первому внук, Второму — брат, августейшим и державнейшим сродникам и ближним — краса и приращение, Российской державе — опора, и, как заставляет ожидать его кровное происхождение, великих дел величайшая надежда». Но не сбылась ни одна, как не пошли впрок и пожелания Феофана. Анна Петровна во время фейерверка по поводу крещения сына простыла, стоя у отрытого окна, и на десятый день скончалась.

После смерти императрицы ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ он восседал на царском троне всего полгода, что позволило историку Василию КЛЮЧЕВСКОМУ произнести: «Случайный гость русского престола, он мелькнул падучей звездой на русском политическом небосклоне, оставив всех в недоумении, зачем он на нем появился…» Несомненно, что основания для такой оценки были заложены в правление свергнувшей его супруги, которую назовут ЕКАТЕРИНОЙ ВЕЛИКОЙ. Вот уж кто оказался на престоле причудливой игрой случая, совершив цареубийство и не имея к тому же ни капли русской крови в своих жилах. Подобное случилось, когда императрицей провозгласили ЕКАТЕРИНУ I, но такова была воля ПЕТРА I. У Екатерины II прав не было никаких, кроме поддержки гвардии. Потому после ее воцарения было сделано все, чтобы очернить Петра III.

Тот, хотя и родился на чужбине, был внуком Петра Великого — сыном его старшей и любимой дочери Анны, выданной замуж за герцога Гольштейн–Готторпского ФРИДРИХА КАРЛА. Герцогство было (особенно в сравнении с российскими просторами) крохотным, но его правители находились в родственных связях со многими монархами. Петр, при рождении названный Карл Петер в честь одновременно шведского короля КАРЛА XII и разбившего его при Полтаве первого русского императора, мог претендовать и на шведскую корону. Но о нем вспомнила бездетная Елизавета, объявившая 14–летнего племянника своим наследником. Она же через три года определила ему в жены принцессу захудалого Анхальт–Цербстского княжества, полагая, что та не доставит никому хлопот.

Почти ровесники, они не испытывали друг к другу никаких чувств, а после рождения первенца, сына Павла, их отношения настолько испортились, что супруга стала вынашивать планы будущего устранения своего мужа. Поддержку она нашла у английского посла в России. В глазах окружающих она изображала себя брошенной женой (не афишируя собственных романов), а мужа выставляла грубым солдафоном с недалеким умом и склонностью к низменным развлечениям.

Заняв трон, Петр III в своем первом манифесте пообещал «во всем следовать стопам премудрого государя, деда нашего императора Петра Великого». Он направил европейским державам Декларацию об установлении мира в Европе, провозгласил манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», освобождавший его от несения обязательной службы, упразднил Канцелярию тайных розыскных дел, прекратил преследование старообрядцев, подписал Союзный трактат с Пруссией о дружбе и взаимопомощи… Находил он и остроумные решения. Когда была завершена отделка фасадов Зимнего дворца, на площади остались бараки и сараи строителей с горами отходов. Объявив, что каждый желающий может безвозмездно разжиться дровами и стройматериалами, император добился того, что в считанные часы площадь была очищена. Еще он собирался начать войну с Данией, чтобы вернуть отцовские земли, но был свергнут и вскоре намеренно или случайно убит охраной. Причиной смерти назвали колики после «геморроидического припадка», которыми якобы страдал свергнутый император.

Сразу же стала твориться новая история, в которой Петру была дарована «какая–то исключительная привилегия на бессмысленность и глупость». Но в народе, далеком от придворных интриг, сразу родилась легенда о чудесном спасении доброго царя. Эта вера не раз доставляла неприятности Екатерине в ее царствование, когда стали появляться самозванцы. Самое крупное в российской истории крестьянское восстание возглавил как раз один из них — Емельян ПУГАЧЕВ.

По семейному преданию, род Мариных происходил от итальянского архитектора МАРИНИ, прибывшего в Россию в XV веке вместе с другими мастерами для строительства Успенского собора в Кремле. Еще один его предок отличился при ИВАНЕ ГРОЗНОМ, когда сделал подкоп и взорвал стену при взятии Казани, за что был удостоен царем чрезвычайно редкой «несудимой грамотой». Это не спасло Сергея, с 14 лет служившего в гвардии, когда во время вахт–парада он сбился с ноги и сумасбродный император ПАВЕЛ I разжаловал его в солдаты. Через полгода благосклонность императора была возвращена, но Марин все равно оказался среди заговорщиков, и в ночь убийства Павла командовал одним из караулов в Михайловском замке.

В период войн с Наполеоном он не раз отличался на полях сражений и дослужился до полковника. В 1805 под Аустерлицем он был тяжело ранен в грудь, в левую руку — навылет и картечью — в голову. Через два года под Фрисляндом вновь ранен, вскоре назначен флигель–адъютантом к императору АЛЕКСАНДРУ I, который отправил его в Париж вручить личную депешу французскому императору. В 1812 году Марин был дежурным генералом при Петре БАГРАТИОНЕ. Последним его донесением стала реляция о сражении при Бородино.

Но не воинская доблесть прославила его среди современников (для них это качество было естественным), а блестящий ум и острый язык, нашедшие отражение в сатирах, пародиях и эпиграммах. Он почти не печатался, но написанное им расходилось в списках. Душа компании, он собирал вокруг себя стариков и молодых, писал и лирические песни, включавшиеся в песенники. При этом, как ни странно, не любил музыки и «бранил того, кто первый выдумал ноты и инструменты». Написавший для преображенцев «Пойдем, братцы, за границу бить отечества врагов», он не дожил года до осуществления своей мечты: оставшаяся с Аустерлица пуля в груди дошла до его сердца.

Писал на русском, чувашском, французском языках, выдвигался на Нобелевскую премию. В 1958, когда на чувашском языке вышел его первый сборник, Айги исключили из комсомола и Литературного института (там его наставником был Михаил СВЕТЛОВ) «за написание враждебной книги стихов, подрывающей основы метода социалистического реализма». Писать на русском языке поэту посоветовал Борис ПАСТЕРНАК, но лишь с перестройкой его творчество стало доступно русскому читателю, и только после этого его нашли все почетные награды и звания.

Его судьба неразрывна с историей страны, но весьма нетипична для кинематографиста. Родившийся в белорусском городке Лепель, он уже в три года потерял отца — польского эмигранта, сосланного на Соловки и вскоре там скончавшегося. Репрессированы были другие родственники. Кто–то из них так и не выжил на Крайнем Севере, один брат матери погиб на фронте, другой вернулся с войны без ног. Дед и бабушка режиссера погибли в оккупации. Мать от репрессий уберегло то обстоятельство, что она работала в знаменитой колонии педагога и писателя Антона МАКАРЕНКО. Ей только пришлось отправиться с сыном в ссылку на Урал, где она продолжила работу воспитательницей в колонии для малолетних преступников в городке, звавшемся Оса. На собственного ребенка времени практически не оставалось, а для него главным развлечением стали приезды кинопередвижки, когда он ни на шаг не отходил от киномеханика и по многу раз смотрел привезенные фильмы.

Кино стало его мечтой. Но с такой биографией поступить в столичный вуз было невозможно. Мотыль окончил актерский факультет Свердловского театрального института, заочно прошел обучение на историко–филологическом факультете университета, работал в театрах Ирбита, Нижнего Тагила. Не заканчивая режиссуры, в 27 лет стал главным режиссером Свердловского ТЮЗа. Так из театра и пришел в кино. Явился в Москву, пришел к знаменитому режиссеру Михаилу РОММУ, а тот посоветовал взяться за любую работу. Таким шансом стала работа в Таджикистане над фильмом «Дети Памира». Достаточно сказать, что основой сюжета стала поэма местного автора «Ленин на Памире». Режиссер–дебютант вместе с соавтором–сценаристом все переделал. И центральная, и местная пресса работу отметили, как и коллеги из мира кино. Картину наградили республиканской премией, долгое время остававшейся единственной наградой режиссера.

Пришла очередь картины «Женя, Женечка и «катюша». Она подарила первую радость совместной работы с Булатом ОКУДЖАВОЙ. Тот работал над диалогами, но от песни для фильма отказался, заметив, что не умеет писать по заказу. Мотыль, увидев на столе листок с текстом про капли датского короля, о котором Окуджава сказал, что это незавершенный набросок, воскликнул: «Да ты уже все написал!» Песня подошла идеально. Но прошла картина со скрипом: жанр трагикомедии не соответствовал устоявшимся представлениям критиков кино о войне. На экран ее выпустили, но Мотылю сказали, что больше снимать не дадут.

А следом было «Белое солнце пустыни». Кто поверит, что сценарий считали бездарным? Андрей Кончаловский взять его в работу отказался. Уже запущенная в производство картина погибала. Григорий ЧУХРАЙ, возглавлявший Экспериментальное творческое объединение, в прорыв бросил Мотыля. А что тому — погибать, так с музыкой. Заново переписан сценарий. К работе снова привлечены Окуджава и композитор Исаак ШВАРЦ. На роли главных героев приглашены Анатолий КУЗНЕЦОВ, Павел ЛУСПЕКАЕВ, Cпартак МИШУЛИН. Результат нам известен: не найти более любимый зрителем фильм в данном жанре, а космонавты до сих пор смотрят его перед каждым полетом. «За державу обидно!» — стало не просто крылатой фразой. Прошло почти 30 лет, когда создателей фильма уже в новой России отметили Государственной премией страны. А до того режиссера успели еще раз изгнать из большого кино. Мы можем только жалеть, что ему так мало удалось снять, а нам — так мало увидеть.

Так был завершен переход на гражданский шрифт, из которого был убран ряд букв (омега, пси, малый и большой юс) и появились буквы «я» вместо малого юса и «э». Числа стали писать арабскими цифрами вместо прежних буквенных обозначений, убрали все надстрочные знаки. В дальнейшем также вносились изменения, последняя такая реформа прошла в 1918 года, но, по сути, мы три века в повседневной практике для письма и печати используем созданные Петром алфавит и начертания букв.

Царь вынашивал идею реформы долгие годы, уже после первого заграничного путешествия задумав ввести для печатания гражданских книг новую азбуку. Книги, прежде набираемые церковным полууставом — разновидностью славянского письма, должны были обрести европейский вид. Петр собственноручно делал эскизы букв, по которым в Голландии были изготовлены пробные шрифты и печатный станок. Летом 1707 года их доставили в Россию, где иностранные мастера-типографы стали обучать местных специалистов.

В марте 1708 года новым гражданским шрифтом была напечатана первая книга — учебник геометрии. Еще два года царь вносил изменения в новый шрифт, пока, наконец, не разослал в типографии его образец, издав именной государев указ.

Смерть помешала композитору довести свое сочинение до конца. Оставшиеся материалы привел в порядок Н. А. РИМСКИЙ-КОРСАКОВ, он же дописал последний акт, инструментовал оперу и в 1883 году предложил ее дирекции императорских театров. Однако предложение было отклонено. Тогда оперу исполнили члены Музыкально-драматического кружка в зале Кононова (ныне кинотеатр «Баррикады»).

А дело было так. Возвращаясь вечером домой после занятий вместе с товарищем, он взглянул на уже усеянное звездами небо и увидел в созвездии Персея яркую звезду, которой не должно было там быть. То есть он, всерьез увлекавшийся астрономией, прекрасно знал, какие звезды составляют это созвездие. Приятели сразу же побежали на телеграф и отправили сообщение профессору Сергею ГЛАЗЕНАПУ. Потом по телеграфной отметке установили, что Андрей на несколько часов опередил других астрономов со своим открытием. Смотрите под ноги, если мечтаете найти чужой кошелек или хотя бы копеечку, но чтобы стать знаменитым, надо хотя бы иногда обращать свой взгляд на звезды.

Император НИКОЛАЙ II собственноручно подарил ученику телескоп, а Русское астрономическое общество приняло его в свои действительные члены. Андрей поступил в университет, но астрономом так и не стал из-за сложностей с математикой. Бросив университет, он поступил в консерваторию, став потом известным виолончелистом и музыкальным педагогом.