НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Настоящая публикация ни в коей мере не является апологией преступного гитлеровского режима, Национал-Социалистической Германской Рабочей партии (НСДАП) и (или) пропагандой справедливо осужденных всем прогрессивным человечеством национал-социалистических, фашистских или иных тоталитарных человеконенавистнических символов, движений, партий, взглядов и идей, антисемитизма или юдофобии, нося исключительно популярно-ознакомительный характер.

Мира быстрый посетитель,
Жребий лучший взял ты в нем

В.А. Жуковский. Торжество победителей.

Альберт Лео Шлагетер родился 12 августа 1894 года в Шёнау (Баден). Когда будущему человеку-легенде исполнилось двадцать лет, разразилась Великая война (названная впоследствии Первой мировой). Юноша сразу же записался добровольцем и был зачислен рядовым в 76-й полк полевой артиллерии. На фронте он зарекомендовал себя превосходным, «Божией милостию» артиллеристом, был награжден Железным Крестом II, а затем и I класса (степени), и вскоре произведен в офицеры.

После окончания войны молодой, но уже вдоволь понюхавший пороху фронтовик стал студентом Фрайбургского университета. Однако продолжить учебу ему помешала новая вспышка военных действий — на этот раз уже на территории самой Германской державы (на землю которой за все время мировой войны ни разу — за исключением Восточной Пруссии — не ступала нога неприятельского солдата). На этот раз бои развернулись на востоке Германии, где поляки вторглись в немецкую Силезию, и в граничащей с Германией Прибалтике, где вторжение большевицкой Красной Армии в Латвию заставило латышское правительство обратиться с просьбой о военной помощи к немецким добровольцам. Дело в том, что прежняя кайзеровская армия распадалась на глазах и пришедшее к власти в результате Ноябрьской революции 1918 года новое республиканское правительство Германии было вынуждено призвать бывших солдат-фронтовиков и студентов вступать в ряды добровольческих формирований (фрайкоров) для защиты германских границ, которым угрожали как белополяки пана Пилсудского, так и красноармейцы товарища Троцкого.

Прервав учебу в университете, лейтенант в отставке Шлагетер в 1919 году вступил командиром батареи полевой артиллерии в добровольческий корпус Медема, переброшенной в Прибалтику.

Весной 1920 года возник новый источник угрозы, на этот раз — в самой Германии.

Вся она оказалась охваченной вооруженными восстаниями спартаковцев (немецких коммунистов). Наиболее ожесточенный характер борьба с ними приняла в Рурской области, центре германской угольной и металлургической промышленности. И снова социал-демократическому правительству Германии пришлось, скрепя сердце, прибегнуть к помощи «реакционных» добровольческих корпусов — несмотря на совсем недавнюю попытку последних свергнуть это самое правительство (вознамерившееся, вопреки противодействию военного министра Густава Носке (см. его фотографию с генералом Вальтером фон Люттвицем ниже справа), распустить, под давлением держав Антанты, не желавших возрождения вооруженных сил Германии в какой бы то ни было форме, все белые фрайкоры) -, в ходе так называемого «путча Каппа-фон Люттвица» (часто именуемого для краткости просто «Капповским путчем»).

Шлагетер, уже в составе 3-й военно-морской бригады Лёвенфельда (считавшейся одной из самых «правых» даже среди фрайкоров, участвовавших в «Капповском путче»), превосходно зарекомендовал себя в кровопролитных боях белых добровольцев с 50-тысячной Красной Рурской Армией, завершившихся полным разгромом последней.

В 1921 году ему снова довелось участвовать в боевых действиях — теперь уже  командиром роты в составе штурмового отряда Гейнца (названного так в честь своего командира Гейнца Оскара Гауэнштейна) — в Верхней Силезии, где фрайкоровцам пришлось отражать уже третью по счету попытку панской Польши захватить эту германскую провинцию со смешанным немецко-польским населением (при благожелательном к белополякам нейтралитете военных наблюдателей из состава вооруженных сил держав Антанты).

В мае 1921 года Шлагетер принял активное участие в победоносном для фрайкоровцев Аннабергском сражении с белополяками. Обеспокоенные вполне реальной перспективой переноса боевых действий на территорию усердно опекаемой державами Антанты панской Польши, правительства Великобритании и Франции потребовали от германского правительства роспуска добровольческих корпусов. Командиры фрайкоров, в том числе Шлагетер, Гауэнштейн и Петер фон Гейдебрек, направились в Берлин, чтобы убедить имперское правительство не распускать фрайкоры или же позволить им продолжить свое существование втайне (например, под вывеской каких-либо спортивных или гражданских организаций со вполне невинно звучащими названиями). Однако переговоры фрайкоровских командиров с республиканскими властями оказались безрезультатными. Отчаявшись найти с ними общий язык, фон Гейдебрек основал общественную организацию под достаточно прозрачным названием «Вервольф» («Вурдалак») а Гауэнштейн — «Организацию Гейнца» (Organisation Heinz). Неугомонный Шлагетер вступил в обе эти организации. Мало того! В ноябре 1922 года он стал также членом Берлинской ортсгруппы (местной группы) Национал-Социалистической Германской Рабочей партии (НСДАП), а в конце того же года, услышав в столице Баварии Мюнхене речь вождя НСДАП Адольфа Гитлера перед ветеранами белых добровольческих корпусов, вступил и в СА (так назывались штурмовые отряды гитлеровской партии). Следует заметить, что Шлагетер был далеко не единственным ветераном-фрайкоровцем, состоявшим одновременно в нескольких «патриотических» организациях. Возможно, Гитлер представлялся ему всего лишь одним из многих предводителей полувоенных формирований, которыми кишмя кишела послевоенная Германия (подобным образом ошибались в оценке фюрера национал-социалистов и многие другие современники).

В январе 1923 года войска Франции и Бельгии оккупировали Рурскую область Германии, чтобы принудить последнюю к ускорению выплаты репараций по Версальскому договору. Значительная часть французского оккупационного корпуса состояла из чернокожих колониальных войск. Оккупация Рура возмутила все слои германского общества, от правых до левых, но в первую очередь — ветеранов добровольческих корпусов. Правительство Германии призвало население Рурской области к пассивному сопротивлению оккупантам, объявив на ее территории всеобщую забастовку, в том числе металлургов и шахтеров. Созданная Гауэнштейном «Организация Гейнца» разработала планы по проведению актов саботажа, одним из которых должна была стать серия взрывов с целью блокировать движение по железной дороге, чтобы воспрепятствовать вывозу французами и бельгийцами рурского угля в счет репараций. Был запланирован подрыв железнодорожного моста близ г. Калькума, чтобы парализовать железнодорожное сообщение между городами Дюссельдорфом и Дуйсбургом. 15 марта 1923 года Шлагетер возглавил небольшую диверсионную группу подрывников, блестяще выполнившую эту операцию. Подрывникам удалось скрыться с места успешно осуществленной диверсии, однако 5 апреля того же года Шлагетер был арестован оккупационными властями (скорее всего, по наводке предателя из собственных рядов). Шлагетер был приговорен к смертной казни французским военным трибуналом. Вопреки волне протестов и призывов проявить милосердие, прокатившихся не только по всей Германии, но и по всему миру (включая советскую Россию!), приговор был приведен в исполнение по личному указанию президента Франции Раймона Пуанкаре (по прозвищу «Пуанкаре-Война»). 26 мая 1923 года Шлагетер был расстрелян французами на Гольцгеймской пустоши.

По прошествии всего 24 часов после его казни в Ганновере был учрежден «Союз памяти Шлагетера» (Schlageter-Gedaechtnis-Bund),сокращенно именуемый просто «Союзом Шлагетера»(Schlageterbund), филиалы которого вскоре открылись по всей Германии. Был учрежден комитет о разработке планов возведения национального мемориала Шлагетера. Любопытно, что ни один из членов этого комитета не был членом гитлеровской партии НСДАП. Дело в том, что на момент совершения подрыва железнодорожного моста Шлагетер состоял уже не в НСДАП, а в отколовшейся от нее карликовой Великогерманской Рабочей партии, ГДАП (Grossdeutsche Arbeiterpartei), поскольку был разочарован поведением Адольфа Гитлера в Рурском конфликте.  Фюрер германских национал-социалистов фактически дистанцировался от каких бы то ни было действий в рамках «пассивного сопротивления» оккупантам, утверждая, что успех этой акции укрепит позиции ненавистного ему «черно-красно-золотого» правительства Веймарской республики.

В 1931 году мемориал, имевший форму огромного христианского креста «латинской» формы (с удлиненным нижним концом) был наконец воздвигнут близ места расстрела Шлагетера в присутствии огромного числа представителей всех слоев германского общества, Гитлера среди присутствующих не было.

Но, несмотря на это, по прошествии десяти лет с момента казни Шлагетера (в мае 1933 года) нацисты, уже пришедшие к власти в Германии, объявили Шлагетера «первым мучеником национал-социализма». Надо сказать, что именем Шлагетера пользовались, как своеобразной вывеской многие «патриотические» ассоциации, в первую очередь — организации ветеранов добровольческих корпусов. И, пожалуй, у нацистов было меньше всего оснований считать покойного «своим». Даже до своего выхода из рядов НСДАП Шлагетер не был активным членом гитлеровских СА. не говоря уже о его недовольстве фактическим бездействием нацистов в отношении французских и бельгийских оккупантов в Рурской области. Кстати говоря, один из наиболее видных вожаков фрайкоровцев — капитан 3-го ранга Эрхардт, открыто конфликтовал с Гитлером по этому вопросу. Хотя и сам Эрхардт не избежал обвинений в тайном пособничестве французам. Ведь именно боевики возглавляемой им тайной организации «Консул» убили министра иностранных дел веймарской Германии Вальтера Ратенау, заключившего Рапалльский договор о сотрудничестве с советской Россией, что очень обеспокоило французов, не желавших нормализации отношений между Германией и Россией (пусть даже советской). Не случайно лидер французских реваншистов Жорж Клемансо («Клемансо-Тигр») публично заявил: «Если отношения между Германией и Россией нормализуются, война может считаться для нас проигранной!»

Тем не менее, с момента посмертного превращения Шлагетера в национального героя всех немцев и символ патриотического сопротивления Версальскому диктату, стало совершенно ясно, что нацисты непременно будут представлять его «своим». Чины двух штандартов (полков) СА — дюссельдорфский 39-й штандарт СА «Шлагетер» и лёррахский 142-й штандарт СА «Альберт Лео Шлагетер»   получили почетные манжетные ленты с его фамилией (в первом случае) и с его именем и фамилией (во втором случае). Оба населенных пункта, в которых были дислоцированы эти штандарты, располагались в Рейнской области, также пострадавшей в свое время от французской оккупации, против которой боролся Шлагетер. Кроме того, манжетную ленту с надписью «Шлагетер» получили и чины одноименного авиаполка германских Военно-Воздушных Сил «Люфтваффе» (Geschwader Schlageter).