«Нет никакого социально-экономического объяснения тому, что случилось в России в феврале и октябре 1917 года. Экономика страны была на подъеме. Рабочие (тот самый революционный пролетариат) жили неплохо. Во всяком случае не в беспросветном мраке, какой впоследствии рисовали коммунистические историки. Вчитаемся в любимый советскими идеологами роман Горького «Мать» — о жизни Павла Власова в рабочей слободке. (Вообще удивительно, как мы умудрялись пропускать такие детали мимо глаз и мимо сознания.)
«Павел сделал все, что надо молодому парню: купил гармонику, рубашку с накрахмаленной грудью, яркий галстук, галоши, трость и стал такой же, как все подростки его лет».
Учтите, что ему 15—16 лет, никакой особой квалификации и, соответственно, зарплаты у него еще нет. Отец умер, мать не работала. Он один семью содержал. А жили они так:
«Треть дома занимала кухня и, отгороженная от нее тонкой переборкой, маленькая комнатка, в которой спала мать. Остальные две трети — квадратная комната с двумя окнами; в одном углу ее — кровать Павла, в переднем — стол и две лавки. Несколько стульев, комод для белья, на нем маленькое зеркало, сундук с платьем, часы на стене и две иконы в углу — вот и все».
Это значит, у каждого человека в семье угнетенного рабочего Павла Власова была отдельная комната. Помнится, что-то такое вписывали коммунисты не куда-нибудь, а в программу построения коммунизма в СССР. Смею заверить, советские люди в тех же оставшихся рабочих слободках и через семьдесят лет после Павла Власова жили немногим лучше. И часто даже хуже: в таких домиках теснились иногда две-три семьи: бабушка с дедушкой, отец с матерью да еще и старший брат с женой.»
https://www.novayagazeta.ru/…/02/27/71625-sila-strashnoy-me…
Комментарии: