Третья дочь царя ПЕТРА I, названная редким тогда именем Елизавета, родилась в Москве, в Коломенском дворце. У первого российского императора от двух жен было 11 детей. Только трое из них вступили во взрослую жизнь. Судьба старших из них была трагичной. Первенец, царевич Алексей, воспитывался во враждебной царю среде, чаяний отца не разделял и, повзрослев, стал на путь государственной измены. После ареста отец лично вел следствие, а подвергшийся пыткам сын их не выдержал. Старшая дочь, АННА ПЕТРОВНА, была выдана замуж за герцога Гольштейн–Готторпского, в 20 лет родила сына, будущего российского императора ПЕТРА III с не менее несчастной судьбой, но после родов скончалась. Младшей повезло больше: даже рождение вне брака не помешало ей, как и матери, стать императрицей. Если ЕКАТЕРИНА I стала первой женщиной на российском троне, то ЕЛИЗАВЕТА ПЕТРОВНА (ум. 1761) во многом возродила отцовские традиции и вернула России утраченные ею позиции.

Если выбранное отцом имя было в ряду самых любимых им («Лизетт» — так царь назвал один из первых кораблей русского флота, Лизеттами звались его любимые собака и лошадь), то знаменателен и день рождения его дочери. За 10 лет до ее рождения Петр перевел Россию на европейский календарь, а в сам день рождения торжественно вступал в столицу, празднуя победу над шведами под Полтавой. Шведская армия тогда считалась лучшей в мире, король шведов КАРЛ XII — великим полководцем, и весьма символично, что правление Елизаветы завершилось вступлением русской армии в Берлин и разгромом войск считавшегося не менее великим прусского короля ФРИДРИХА II. Радость Петра по случаю рождения дочери была так велика, что он на три дня отложил празднование победы, чтобы отметить ее появление на свет.

Аннушка и Лизонька были его любимицами. Младшую царь ласково называл «четвертной лапушкой». Видимо, прозвище появилось, когда малышка стала ползать на четвереньках. Чтобы положение девочек и их матери не вызывало в обществе пересудов, Петр в 1712 году узаконил свои отношения с Екатериной венчанием в церкви. Тогда случился первый выход Елизаветы в свет: вместе со старшей сестрой она присутствовала на церемонии, держась за подол платья матери. Совершеннолетней ее признали в 12 лет. Уже тогда отмечали, что «она была хорошо сложена и очень красива, но весьма дородна, полна здоровья и живости, и ходила так проворно, что все, особенно дамы, с трудом за ней поспевали, уверенно чувствуя себя на прогулках верхом и на борту корабля. У нее был живой, проницательный, веселый и очень вкрадчивый ум, обладающий большими способностями. Кроме русского, она превосходно выучила французский, немецкий, финский и шведский языки, писала красивым почерком». Петр даже надеялся выдать ее за французского короля ЛЮДОВИКА XV. Расстроился как этот, так и другие планы замужества.

А потом настал «славный век императрицы Елизавет»: гвардия совершила дворцовый переворот, свергла ненавистное Брауншвейгское семейство и возвела на трон Елизавету. В ее царствование были основаны Московский университет и Академия художеств, родился русский театр, построен Зимний дворец, русским владением стал Кенигсберг. 20–летнее царствование Елизаветы оказалось одним из самых спокойных, мирных и нежестоких в российской истории. Императрица не подписала ни одного смертного приговора, ее правление подготовило эпоху Просвещения, которую связывают с именем ЕКАТЕРИНЫ II.

Писатель и историк Леонид ЮЗЕФОВИЧ в книге «Самодержец пустыни» приводит рассказ барона о его родословной: «Семья баронов Унгерн-Штернбергов принадлежит роду, ведущему происхождение со времен Аттилы. В жилах моих предков течет кровь гуннов, германцев и венгров. Один из Унгернов сражался вместе с Ричардом Львиное Сердце и был убит под стенами Иерусалима. Даже трагический крестовый поход детей не обошелся без нашего участия: в нем погиб Ральф Унгерн, мальчик одиннадцати лет. В XII веке, когда Орден Меченосцев появился на восточном рубеже Германии, чтобы вести борьбу против язычников — славян, эстов, латышей, литовцев, — там находился и мой прямой предок, барон Гальза Унгерн-Штернберг. В битве при Грюнвальде пали двое из нашей семьи. Это был очень воинственный род рыцарей, склонных к мистике и аскетизму, с их жизнью связано немало легенд. Генрих Унгерн-Штернберг по прозвищу «Топор» был странствующим рыцарем, победителем турниров во Франции, Англии, Германии и Италии. Он погиб в Кадиксе, где нашел достойного противника-испанца, разрубившего ему шлем вместе с головой. Барон Ральф Унгерн был пиратом, грозой кораблей в Балтийском море. Барон Петр Унгерн, тоже рыцарь-пират, владелец замка на острове Даго, из своего разбойничьего гнезда господствовал над всей морской торговлей в Прибалтике. В начале XVIII века был известен некий Вильгельм Унгерн, занимавшийся алхимией и прозванный за это «Братом Сатаны». Морским разбойником был и мой дед: он собирал дань с английских купцов в Индийском океане. Английские власти долго не могли его схватить, а когда наконец поймали, то выдали Русскому правительству, которое сослало его в Забайкалье…»

Действительно, род баронов Унгерн-Штернбергов был внесен в дворянские матрикулы всех трех прибалтийских губерний, и официальный родоначальник назван точно — Ганс фон Унгерн, живший, правда, не в XII, а в XIII веке. Баронское достоинство было пожаловано Унгерн-Штернбергам шведской королевой Христиной только в 1653 году, что же касается происхождения от гуннов и венгров, это уже семейная легенда, основанная на звучании фамилии. Родовой герб с лилиями и шестиконечными звездами был увенчан девизом: «Звезда их не знает заката».

Память о себе Роман Федорович оставил мрачную, несмотря даже на превозносимую теперь борьбу с большевиками.

СКОНЧАЛИСЬ:

СОБЫТИЯ:

По старому календарю, первым январским днем в России начинался бы пятый месяц 7208 года, теперь же вступал в свои права новый — 1700 год. Менявшая свой жизненный уклад Россия и жить начинала по одному времени с европейскими странами. Единственное, на что не решился ПЕТР I, — заодно перевести календарь с юлианского на григорианский стиль. Видимо, это было связано с проблемами церковного календаря, и поныне не позволяющими Русской православной церкви перейти на новый стиль (для нас тогда бы возникла неясность с днем своих именин). Потому до 1918 года существовало расхождение в календарях России и большинства остальных стран, пока атеисты–большевики декретом не решили эту проблему.

С петровских указов пошла и русская традиция зимних новогодних праздников. Царь в этом также следовал Западной Европе. Мы с вами, например, знаем, что первая рождественская елка в немецкой Риге появилась более 500 лет назад. Именно как немецкий обычай она была отменена в России в Первую мировую войну и возрождена уже в СССР как новогодняя елка. При Петре праздновать Новый год следовало с 1 по 7 января. Ворота дворов надо было украшать сосновыми, еловыми или можжевеловыми деревьями, а бедные могли ограничиться их ветвями. Но как главный атрибут праздника украшенная елка появилась лишь спустя почти полтора века — пушкинская Россия ее не знала. Пока же каждый вечер на больших улицах велено было жечь костры, а жители при встрече должны были поздравлять друг друга с наступлением Нового года. Венцом праздника была пушечная стрельба с фейерверками. К Кремлю было свезено 209 орудий, которые палили все дни, а во всех домах велась стрельба из ружей.

Датский посол Пауль ГЕЙТС заслужил благодарность царя, иллюминировав свой дом, на итальянский манер, фонарями. На родину же он доносил: «Царь совершил за последнее время ряд чудес… Сравните его Россию со старою — разница та же, что между днем и ночью».

Весь этот год проходили празднества по случаю важнейших в жизни России событий — победы в длившейся 21 год войне со Швецией и принятия царем императорского титула. В Москве торжествами ведал князь–кесарь, руководивший Преображенским приказом, Иван РОМОДАНОВСКИЙ. В начале года им по сценарию Петра был организован грандиозный маскарад, отмеченный сегодня в исторических скрижалях. Особенно внимательными на таких мероприятиях были иностранные гости, заносившие свои наблюдения в дневники.

Одним из них был камер–юнкер герцога голштинского Фридрих Вильгельм БЕРХГОЛЬЦ. На этот раз он отметил факт, на который присутствующие не обратили внимания по его обыденности. Петр, уезжая, просил хозяина продолжать хорошенько поить гостей, хотя все были уже порядочно пьяны. Тут и случилась драка между Ромодановским и сенатором князем Григорием ДОЛГОРУКОВЫМ. Оба издавна испытывали неприязнь друг к другу, потому, когда сенатор не поддержал тост хозяина, после сильных ругательств оба старика схватились за волосы и не менее получаса били друг друга кулаками. Никто вокруг даже не потрудился разнять их. Князь–кесарь, хоть и был на добрый десяток лет моложе, выпил больше и потому оказался слабейшим. Придя в чувство, он велел своим караульным (как–никак ведал политическим сыском) арестовать соперника. Тот же после освобождения из–под ареста ехать домой не хотел и говорил, что будет просить удовлетворения у императора. В завершение камер–юнкер меланхолично написал: «Вероятно, ссора эта ничем не кончится, потому что подобные кулачные схватки в нетрезвом виде случаются здесь нередко и остаются без последствий».

На следующий день доктор Борменталь отметил, что выпадение шерсти приняло характер общего облысения. Взвешивание дало неожиданный результат — вес около 30 кг за счет роста (удлинения) костей.
(Продолжение следует.)