Сын новгородского вице-губернатора, второй из пяти братьев, он, ничему не научившись в молодости, в 15 лет поступил солдатом в Семеновский полк. Поручиком отличился в Семилетней войне и стал адъютантом графа П. И. ШУВАЛОВА. Громадного роста и необыкновенной силы, Орлов отличался красивой наружностью, веселым характером и склонностью к смелым и рискованным похождениям. Его кутежи и любовные успехи сделали его известным в Петербурге, и скоро он стал фаворитом великой княгини Екатерины Алексеевны.

Не отличаясь особо умом и осторожностью, он стал незаменим в деле организации заговора в гвардии: солдаты любили Орловых за простоту, удаль и щедрость. По восшествии ЕКАТЕРИНЫ II на престол (1762) был пожалован в генерал-адъютанты и возведен со всем родом в графское достоинство. От связи с Екатериной имел сына Алексея, ставшего родоначальником графов Бобринских. В 1771 году благоразумными и спокойными мерами подавил «чумной бунт» в Москве. В начале следующего года возглавил русскую делегацию на мирных переговорах с Турцией и навсегда оставил прежнее положение при дворе, которым в последние годы тяготился. Через пять лет Григорий Орлов женился на своей двоюродной сестре Екатерине Николаевне Зиновьевой и жил большей частью за границей. При отставке Екатерина II щедро наградила его, дала титул князя, сохранив на все годы теплые дружеские чувства к нему. Смерть в 1781 году от чахотки нежно любимой жены сильно потрясла Орлова: у него появились признаки умственного расстройства. Он был привезен в Москву, где и скончался.

Способный, но ленивый, он интересовался только тем, что мог схватить на лету и легко освоить, был доверчив до неосторожности и щедр до расточительности. В то же время, будучи неучем, он любил потолковать о физике и астрономии, покровительствовал ЛОМОНОСОВУ, КУЛИБИНУ, ФОНВИЗИНУ и был основателем и первым президентом Вольного экономического общества (1765). Угождая Екатерине, он вступал в переписку с Жаном Жаком РУССО, был знаком с ДИДРО, но сам страстно любил кулачные бои, охоту на медведя с рогатиной, верховую езду и прочие виды спорта, кончая петушиными и гусиными боями.

СКОНЧАЛИСЬ:

Художник был внебрачным сыном крепостной крестьянки, и ему была дана фамилия Кипренский по имени богини острова Кипр Киприды, которую позже отождествили с Афродитой. Получив вольную, Орест был определен в воспитательное училище при петербургской Академии художеств, в которой проучился 15 лет, а по ее окончании (в 1803 году) состоял при ней 6 лет пенсионером (не путайте с современным значением слова). В 1805 году он написал картину «Дмитрий Донской на Куликовом поле», за которую получил золотую медаль 1-й степени. Но подлинное признание к мастеру пришло как к художнику-портретисту. Им выполнен целый ряд женских, детских портретов, нарисованы портреты героев войны 1812 года, поэтов (среди них и знаменитый портрет А. С. Пушкина). В 1816 году Кипренский уехал в Италию, и его слава распространилась за пределы России. На несколько лет он вернулся на родину, но с наступлением николаевской реакции после разгрома восстания декабристов вновь уехал в Италию, где и прожил до конца жизни.

Владимир Алексеевич КОРНИЛОВ
(13.2.1806 — 1854),
вице-адмирал, герой обороны Севастополя. Убит при первой бомбардировке города.

СОБЫТИЯ:

В центре скандала оказались самый старший из них Иван МАЛИНОВСКИЙ, самый большой — Иван ПУЩИН и самый знаменитый — Александр ПУШКИН. Они взяли на себя вину за затею выпить «гогель–могель». В пушкинскую табель было записано: «Из резвости и детского любопытства составляли напиток под названием гогель–могель, который уже начали пробовать». Деткам уже было не менее 15 лет, а резвость они проявили завидную. Как рассказывал Пущин: «Достал бутылку рома, добыли яиц, натолкли сахару, и началась работа у кипящего самовара. Разумеется, кроме нас, были и другие участники, но они остались за кулисами по делу, а, в сущности, один из них, именно Тырков, в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой дежурный гувернер заметил какое–то необыкновенное оживление, шумливость, беготню. Сказал инспектору. Тот после ужина всмотрелся в молодую свою команду и увидел что–то взвинченное».

Будь жив скончавшийся в тот год первый директор лицея Василий МАЛИНОВСКИЙ, отец одного из героев, дело стен лицея не покинуло бы. Но исправлявший эту должность австриец Федор (Фридрих) ГАУЕНШИЛЬД, педагогом не являвшийся, но близкий к высоким чинам и подозреваемый в шпионской деятельности на австрийское правительство, донес министру народного просвещения графу Алексею РАЗУМОВСКОМУ. Зачинщиков наказали: две недели они должны были стоять на коленях во время утренней и вечерней молитвы, их поместили на последние места за столом, а имена занесли в черную книгу, записи в которой должны были учитываться при выпуске лицеистов. Фактически это означало черную метку при приеме на государственную службу. Этот случай был единственным в истории лицея, к счастью, не имевшим последствий.

Проказники были не просто хулиганами, Пушкин, например, откликнулся стихотворением «Пирующие студенты», в котором дал яркую характеристику своим друзьям: «товарищ милый, друг прямой» — это про Пущина, «повеса из повес, на шалости рожденный, удалый хват, головорез, приятель задушевный» — про Малиновского.

По–настоящему пострадал уволенный дядька–слуга Фома ЛЫСАКОВСКИЙ, который помог лицеистам раздобыть ром. Юные воспитанники постарались его поддержать, собрав для него деньги.