1 декабря 1937 года. «Папа» прислал своего вестового к Болтину — просит продать ему итальянскую шинель — ему подарили, он вынимал даже деньги, остался очень доволен подарком. Но когда Болтин попросил разрешения поехать в отпуск, то «папа» и майор посмотрели друг на друга и сказали, что отпуска прекращены и нужно просить разрешения у канарийского генерала в Молине.

5 декабря. Воскресенье. Утром подали шесть крытых камионов — мы русские в отдельном камионе — с песнями отправились в деревню Гриегос, нам знакомую по июльскому наступлению, когда жители со слезами нас благодарили за освобождение от красных и угощали вином в изобилии. Зимний пейзаж. Поместили нас в брошенном доме, ночью холодно, сидим у очага, над нами дыра для выхода дыма, в очаге тлеют бревна. Потом добыли печку.

8 декабря. Католический праздник Непорочного Зачатия — праздник испанской пехоты. Были в церкви, протопоп произнес прочувственную речь. Построились перед церковью, «папа» даже со шпаженкой под мышкой, взяли на караул, в церковь вошли с винтовками. Был хороший обед, крестьяне подарили барана на 20 человек, вино, коньяк и по сигаре. Только сели за обед — тревога. Мясо взяли с собой, спешно собрали белье, отданное бабам в стирку (мокрое), добрались до деревни Баньос, вечером выдали хлеб и колбасу… Утром дали хлеб и по куску шоколада. Хата грязная, загаженная маврами, спали в сарае на соломе (это в декабре!..). Наш взвод ушел в деревню Таравилью, деревня маленькая, жители в лохмотьях, но говорят, что они прибедняются, имеют много денег. Поместились в доме священника, который перешел в другую хату, помещаемся в одной комнате. В соседней комнате наши рекете развели костер прямо на полу, даже не постлав кусок жести. Пьяный альферес «Бахус» нахамил полковнику Болтину, тот вызвал его на дуэль, но тот — в кусты… До реки Тахо километров семь. Сидим без табаку. Тениенте Кастильо («Борода») подарил полфунта канарийского табаку, положили на стол и все курят. Протопоп Хозе-Мария пришел с каким-то священником, который боязливо смотрел на «страшных русских». Говорят, что через Молину прошло полторы тысячи грузовиков с войсками и 300 орудий. Если бы столько артиллерии было у нас в Белой Армии!.. Около Мазарета мимо нас прошло около сотни грузовиков с войсками — красные наступают на Теруэль; все деревни забиты войсками, по всем шоссе сплошная иллюминация. Через Молину мы прибыли в Кобету, жители нас встретили очень радушно. Кофе был заказан у знакомой бабки — жены алькальда, лавочницы. Тянули жребий — кому идти километров десять по снегу на Аль-Петеа — жребий вытянул тениенте Кривошея, мы перешли в лучшую хату. Говорят, что через Молину прошло 50 немецких танков с орудиями. Все танки, имеющиеся у красных, называют «русскими», хотя кроме советских, есть и французские или чехословацкие. В наше терсию возвратился кап. Руис. На нашу роту выдадут 12 итальянских ружей-пулеметов. Нам на смену в Кобету пришел эскадрон кавалерии с пулеметами, а нас послали на парапет, на Аль-Петеа (мост Св. Петра), как знакомых с обстановкой и местностью. Нам на подкрепление прибыл спешенный эскадрон (120 человек). Одеты хуже нас, некоторые в альпаргатах. Полковник передал, чтобы мы были особенно бдительны. Кавалеристы расположились на горе, землянок на всех не хватает. С нами в блиндаже поместились четыре их офицера. Один их взвод ушел в Вилляр де Кобета, на электрическую станцию (нашего бригады Мола). Им привозят еду вечером.

19 декабря. День Святого Николая. У нас 5 именинников: Сладков, Артюхов и Кривошея, а Болтин и Селиванов празднуют в другое время. Тениенте Кастильо послал «Негуса» (своего вестового), в Кобету и тот притащил 4 литра коньяку и 9 литров вина, подвыпили, пели русские песни, кавалерийские офицеры пели свои.

Ночью я был в карауле под мостом на скале. Внизу в ущелье глубиной метров в 500, а то и больше, бурлит Тахо. Подо мной раздался сильный взрыв, сноп огня — инженерная рота «канареек» взорвала мост, говорили, что затрачено 600 килограмм взрывчатого вещества. Теперь уже красным партизанам трудно будет проникнуть в наш тыл.

Утром нас пришла сменить рота пехоты — какие-то африканские стрелки, но пошли дальше, на электрическую станцию в Виллар де Кобета, там нечто вроде запруды, по которой могут просочиться красные. Утром пришел из Кобеты испанский взвод нашей роты, и мы ушли на отдых в Кобету. Вечером нас пригласили к себе офицеры кавалерийского полка во главе с майором, старшим офицером. Хотя мы и на солдатском положении, но майор предупредил нас, что мы как у себя дома. Немного выпили, закуски не полагалось, пели песни — мы свои, испанцы свои.

Между Альбаррасином и Теруэлем красные прорвали фронт и окружили 8 тысяч наших войск. Красные ворвались в Теруэль. Голбан ездил в Молину в гости к кавалерийским офицерам полка Кастильехос — их стоянка мирного времени в Сарагоссе. Голбана угостили обедом в гостинице, они знают «папу» (нашего командира роты капитана Висенте, так как он был в их полку тениенте) — посмеивались по его адресу. Голбан фактически ездил в Молину за покупками, ввиду приближающегося католического Рождества. «Папа» от себя дал нам три бутылки коньяку «Домек», да Голбан купил 2 бутылки коньяку попроще, бутылку рома и бутылку вермута. «Папа» иногда выдает какую-то смесь, которую мы назвали «тарантас» — это какие-то остатки (из кожуры и веток винограда) при выделке коньяку, крепость невероятная, но есть любители, так как теперь зима и «тарантас» согревает, особенно тех, кто простояли на холоде в карауле.

Через Молину проехал на Теруэль генерал Франко. Прошло 120 камионов с войсками — около Масарете колонна пустых грузовиков растянулась километров на пять. В Кобете несколько эскадронов конницы, везде во всех деревнях пехота и кавалерия. Васька Кривошея объединился с солдатами кавалеристами и подарил им свое новое итальянское обмундирование, вернулся домой в испанской форме из хлопка. Кто-то из наших подсмотрел, как Васька по своей доброте предлагал и новые итальянские кованные ботинки: «Сапатос киерес? (хочешь ботинки?), но сделка не состоялась, так как у кавалеристов сапоги или краги, ботинки не подошли. Так до конца дней, Ваську дразнили: «ботинки хочешь?»…

В Кобете столько войск, что деревня не успевает выпекать хлеб. Кавалерийский врач сказал нам, что красные у Теруэля понесли до сорока тысяч потерь — возможно, что цифра и преувеличена, но приблизительна.

24 декабря — Католический Сочельник. В Испании Рождество — самый большой праздник в году, а Пасха — мало празднуется. К нам пришли гости, кавалеристы полка Кастильехос: подполковник, два капитана и десять младших офицеров. Мы купили немного консервов и печенья, выпивка была, пели русские песни. Высшее начальство ушло, а младшие офицеры остались еще часа два. Потом пошли в гости к кавалеристам. Там уж встретили католическое Рождество по-настоящему. Утром на первый день Рождества ушли на Аль-Петеа. Кроме нас там еще находится один взвод пехоты, построивший для себя блиндаж — очень много материала испорчено, построено неумело. Очень тепло, даже какие-то мошки летают. Пошли к источнику на полгоры, помылись до пояса. В 9 часов вечера у красных страшный взрыв, у нас в блиндаже даже карбидная лампа потухла. Оказывается, левее нас, против позиции фалангистов есть мост без настила, его взорвали, так как по нему просачивались в наш тыл красные. Утром наши гверильщики пошли на разведку. Нам показывали остатки подземного хода времен владычества арабов, башня их была разрушена во время последней Карлистской войны 1870-71 г.г. Наша позиция — нечто вроде узкого мыса между пропастями справа и слева, шириной метров в 200, мыс соединяется с «материком» перешейком метров в 50 ширины и там остатки мавританской башни.

28 декабря 1937 года. Всю ночь были видны огни наших камионов, идущих куда-то вправо. Наши должны были наступать на Гвадалахару, но красные предупредили своим наступлением на Теруэль и даже взяли его, но ненадолго.

31 декабря. Вчера мы пришли в Кобету. Встречали Новый Год. Все наши офицеры, все наши рекете, даже кухаря, пригласили пехотных офицеров, которые произнесли приветственные речи — что мы русские, забыв свои чины, пошли простыми добровольцами против коммунизма. Просидели за общим столом с 8-и до 12 с половиной ночи, поздравили друг друга с наступающим Новым 1938-м годом, в 12 часов ночи поздравили по телефону офицеров полка Кастильехос. Пищу подавали в котлах прямо к столу и тут ее раздавали. Пришли и наши гверильщики и пехотные сержанты — было очень мило и симпатично. Что-то нам принесет Новый Год?..

Источник: РУССКАЯ СТРАТЕГИЯ