Не только «Ландыши», упомянутые в каждом сообщении о смерти автора, были написаны им. Было немало других прекрасных и еще более популярных песен. Многие годы самой любимой радиопередачей слушателей была программа «С добрым утром!», когда каждое воскресное утро этими словами на мелодию Фельцмана их встречал Марк БЕРНЕС. Когда страна приветствовала космонавтов, то даже руководители страны вслед Георгу ОТСУ и Владимиру ТРОШИНУ пели: «Я верю, друзья, караваны ракет…». Песни Фельцмана исполняли Эдуард ХИЛЬ («Ходит песенка по кругу»), Муслим МАГОМАЕВ («Разве тот мужчина»), Михаил БОЯРСКИЙ («Остров детства»), но больше всех повезло Эдите ПЬЕХЕ, в репертуаре которой были «Венок Дуная», «Белый свет», «Ничего не вижу», «Манжерок», «Огромное небо». Даже рок-группа «Цветы» начиналась песнями Фельцмана.

Но почему все же «Ландыши»? Написанная на стихи Ольги ФАДДЕВОЙ и исполненнная Геленой ВЕЛИКАНОВОЙ, песня была подхвачена всей страной, вышла за ее пределы, когда ее вдруг назвали примером пошлости. Как свидетельствовал сам композитор, дело дошло до обвинений в растлении малолетних, так как дети называли песню своей любимой. Тогда же министр культуры разругал другую песню Фельцмана про «самое синее в мире, Черное море мое». Крамолу в ней вряд ли кто найдет. Никого другого подобной критике в те годы в жанре эстрадной песни не подвергали. Так «Ландыши» стали явлением не культурной, а общественной жизни страны. Их автор так и не получил союзного звания.

СКОНЧАЛИСЬ:

В свое время был близок к декабристам, но не примкнул к ним. За два дня до восстания сообщил будущему императору НИКОЛАЮ I о заговоре, но не назвал имен. В 1858 году граф стал решительным сторонником отмены крепостного права и на посту председателя Редакционных комиссий боролся с консерваторами, стремившимися ущемить интересы крестьян.

Он был одним из организаторов Союза русского народа, членом его Главного совета и редактором газеты «Русское знамя». Настаивал на применении террора против политических противников — либералов и их тайных пособников в правительстве, как адвокат защищал участников еврейских погромов. Когда началась Первая мировая война, был заподозрен в германофильстве, а британский король ГЕОРГ V даже обратился к императору НИКОЛАЮ II с личным посланием, предупреждая царя, что рядом с ним германские агенты ведут пропаганду против Англии. А Петроградская ЧК предупреждать не стала и расстреляла уже отошедшего от политической деятельности Булацеля.

Леонид АРБУЗОВ в своих «Очерках истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии» говорит, что зимой 1268 года магистр Тевтонского ордена ОТТОН ФОН ЛЮТЕРБЕРГ предпринял поход в Литву. В это же время сильное русское войско под начальством ЯРОСЛАВА АЛЕКСАНДРОВИЧА и литовского князя ДОВМОНТА, бежавшего в Псков, вторглось в Эстляндию. Войско дерптского епископа АЛЕКСАНДРА и отряды из соседних орденских замков выступили против русских и нанесли им тяжелое поражение при речке Кегола. Но и немцы потерпели большой урон, в числе убитых был сам епископ.

Значительно подробнее историк СОЛОВЬЕВ, сначала сообщающий, что новгородцы, решив предпринять поход к Раковору, заручились целованием креста и клятвой всех ливонских «пискупов и божиих дворян» (рыцарей), что те не будут помогать датчанам в Колывани (Ревеле) и Раковоре (Везенберге). Обезопасив себя таким образом от немцев, новгородцы выступили в поход под предводительством семи князей, в числе которых был и Довмонт с псковичами. Достигнув 18 февраля речки Кеголы, они вдруг увидали перед собою немецкие полки, которые стояли как лес дремучий, потому что собралась вся земля немецкая, обманувши новгородцев ложною клятвою. Русские, однако, не испугались, пошли к немцам за реку, стали ставить свои полки: по правую руку псковичи, по левую — тверичи, а новгородцы стали в лице железному полку против великой свиньи и в таком порядке схватились с немцами.

Было побоище страшное, говорит летописец, какого не видали ни отцы, ни деды; русские сломили немцев и гнали их семь верст вплоть до города Раковора, но дорого стоила им победа: посадник МИХАИЛ с тринадцатью знаменитейшими гражданами полегли на месте, много пало и других добрых бояр, а черных людей без числа. Сколько пало неприятелей, видно из того, что русская конница не могла пробиться по их трупам, но у немцев оставались еще свежие полки, которые во время бегства остальных врезались в новгородский обоз. Князь переяславский ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (сын АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО) хотел напасть на них, но наступила ночь. Когда рассвело, то немецких полков уже не было видно: они бежали в ночь. Три дня стояли новгородцы на костях (на поле битвы), на четвертый тронулись, везя с собой избиенных братий, честно отдавших живот свой, по выражению летописца.

Дела тогда делались неспешно, и в 1566 году царь собрал в Москве земский собор, чтобы наконец-то обсудить вопрос, мириться ли с Литвой или воевать дальше. Собор высказался за продолжение войны, и она продолжалась с перевесом Москвы до тех пор, пока в 1576 году на польско-литовский престол не был избран СТЕФАН БАТОРИЙ, обладавший большим воинским талантом. Король отвоевал назад Полоцк, взял Великие Луки и осадил Псков. Псков, громадный по тому времени город, сумел отбиться. Между сторонами было заключено перемирие, по которому русский царь отказался от Лифляндии и всех завоеваний в Литве. Со шведами, с которыми параллельно также шла война, также пришлось заключить мир, уступив им Эстляндию. В результате Ливонская война завершилась неудачей, и завоевать Балтийское побережье для России удалось лишь ПЕТРУ I.

Он носил славную фамилию, но всего добивался сам. Когда был выбор: остаться в столице или идти в действующую армию — без колебаний выбрал второе. За мужество при Бородино боевой офицер-артиллерист был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость». Писал стихи, был другом Александра ПУШКИНА, которого увлек заняться историей и который успел предупредить его о предстоящем аресте. Они познакомились в Кишиневе, где один нес службу, а второй отбывал свою первую ссылку. Раевский в это время уже был членом «Союза благоденствия» и Южного общества декабристов, а вместе с Пушкиным оказался в масонской ложе «Овидий».

Император АЛЕКСАНДР I как раз в то время начал борьбу с масонскими ложами и тайными обществами, приведшей в итоге к указу об их уничтожении. Непосредственным же воплощением в жизнь этих мер стало тайное наблюдение за майором Раевским и Пушкиным. Но для командира корпуса генерала Ивана САБАНЕЕВА Пушкин лишь «щенок, всем известный», тогда как «майор Раевский действительно вольнодумец, вредный для службы человек. Он наставлением своим внушал солдатам то, что им знать не следовало…»

После ареста Раевский будет посажен в Тираспольскую крепость, через четыре года переведен в Петропавловскую, а потом в Замостье. Следствие по его делу будет длиться более пяти лет и завершится осенью 1827 года ссылкой в Сибирь. В промежутке будут выстрелы на Сенатской площади, суд и казнь вожаков декабристов, лишение прав и ссылка в Сибирь всех остальных. Первый в их ряду, Раевский последним узнает о своей судьбе.

А впервые выдвинул эту идею академик ДЕЛИЛЬ в конце 1735 года, когда в Академии наук обсуждался его проект, в котором предлагалось ежедневно ровно в полдень, по сигналу из обсерватории, стрелять холостым зарядом из пушки с одного из пяти бастионов Адмиралтейства, чтобы оповещать жителей столицы о наступлении полудня. Проект не был воплощен в жизнь, но, так как Петербург постоянно подвергался наводнениям, в 1777 году по особому указу ЕКАТЕРИНЫ II были разработаны специальные сигналы и знаки, предупреждавшие жителей о подъеме воды в Неве. Тогда появилась и специальная сигнальная пушка.

После сооружения Пулковской обсерватории и проведения в 1862 году телеграфной линии, спустя еще два года на Центральную телеграфную станцию Петербурга из обсерватории стали передаваться сигналы точного времени. Но как сообщать о них население и учреждения города? Вот тогда-то и вспомнили о проекте академика.