Князь Мстислав Удалой со дружиной сидит
За обильною стравой. Пир вышел на славу!
Князь крутит усы, молодецки свистит,
Бородку могучей рукой теребит
И смотрит в окошко лукаво.
Он молвит: «Довольны ли, братья, житьём
Вдали вы от милого отчего крова?
Ужель поросла ваша доблесть быльём?
Ужель не хотите пройтись вы мечом
По шеям народца степного?»
Дружина вскричала: «Да здравствует князь!
Пойдём и в огонь мы за князем и в воду,
Ни сабель булатных, ни стрел не боясь,
Ни дальних дорог, ни степей не страшась,
За ласку его и заботу!»
И, вынув из ножен свой меч-кладенец,
Мстислав Удалой на его крестовине
Поклялся, что лучше отдаст свой венец
Другому, чем ласкам положит конец
И благоволенью к дружине.
«Отныне вы будете, братья мои,
Вкушать ваше брашно серебряной ложкой
И сладкие вина угорской земли,
Что в дом мой с заморским товаром пришли,
Стерляжьей закусывать тёшкой!»
В золочёных подсвечниках свечи горят
Воску ярого — ярче, чем в церкви лампады.
Поют гусляры — борода их до пят,
Под ловкими пальцами струны звенят,
И пенье — для слуха услада.
А наутро отправилось войско в поход,
Чтоб его поглотила кровавая Калка.
Князь Мстислав Удалой сам дружину ведёт,
Как привык от рождения — только вперёд…
Как мне его витязей жалко!
Во степи половецкой их кости легли,
Полегла вместе с ними и пращуров слава,
Доблесть, цвет и узорочье Русской Земли
Со дружиной Мстислава погибель нашли,
Варяжская наша Держава.