Его отец, Николай Аполлонович, был участником Бородинского сражения, прошел всю кампанию 1813—15 гг., стал академиком живописи. Мать, Евгения Петровна, была известной поэтессой, а старшие братья по разному проявили себя в литературе: Аполлон стал знаменитым поэтом, Валериан — литературным критиком и публицистом, Владимир писал, переводил и занимался издательской деятельностью.

С детства владевший русским, украинским и немецким языками, он учился в ИФЛИ, ушел на фронт добровольцем, где служил переводчиком. В марте 1945 года был представлен к ордену Отечественной войны 1-й степени, а в апреле арестован. Был приговорен к 10 годам лагерей. Стал прообразом Льва Рубина в романе СОЛЖЕНИЦЫНА «В круге первом».

Состоявшийся как руководитель-хозяйственник в советское время, он пришел в новой России на смену Егору ГАЙДАРУ. В то время трудно было найти верные решения и мало кто не боялся брать на себя ответственность. Черномырдин не из их числа. Скорее всего, он был не прав, когда вступил в прямые переговоры с Шамилем БАСАЕВЫМ, но трудно представить, что так мог поступить кто-либо другой из руководства страны, когда людям грозила гибель.

Он также всегда был готов прийти на помощь, если другие забывали об этом. Уже не будучи премьером, он услышал из телепередачи о бедственном положении Народной артистки Нонны МОРДЮКОВОЙ. Та ютилась в однокомнатной квартирке, в которую не могла вместиться даже врученная на Новый год «за заслуги перед Отечеством» итальянская спальня. Черномырдин устроил выволочку главе Союза кинематографистов Никите МИХАЛКОВУ: «У вас Мордюкова в однокомнатной квартире живет, крошечную пенсию получает! Чтоб через три дня все исправили и мне доложили». Актриса стала жить в просторной «трешке» по соседству с президентским домом.

А еще Виктор Степанович остался в нашей памяти своими афоризмами. Он развил дальше мысль известного дореволюционного думского деятеля и монархиста Василия ШУЛЬГИНА, сравнившего советскую жизнь с прошлой: «Все как прежде, только хуже». У Черномырдина образ (по поводу обмена купюр в 2003 году) вышел ярче: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

В указе фигурировал не город, а порт Александра III. Так назывался портовый район города, созданный как военно–морская база России, в закладке которой в 1893 году принял участие сам АЛЕКСАНДР III. Вопросами конструирования, строительства и боевого применения подводных лодок в России активно занялись с началом XX века, особый опыт дала неудачная война с Японией. Тогда были выявлены многие конструктивные недостатки имевшихся лодок, определена главная причина их неудовлетворительного применения — отсутствие общего начальствования и сведения в тактические единицы. Инициатором нового подхода к боевому применению лодок и подготовки команд для них стал капитан 1–го ранга Эдуард ЩЕНСНОВИЧ, командовавший в Русско–японскую войну броненосцем «Ретвизан». Будущий первый адмирал русского подводного флота так сформулировал свое мнение: «Ни одна часть морской специальности не требует от личного состава таких положительных знаний, как подводные лодки; здесь каждый должен точно знать, что ему надо делать при различных обстоятельствах, ошибки не допускаются, а потому все служащие на подводных лодках должны пройти самым основательным образом соответствующий курс в школе и выдержать отлично экзамен по установленной программе».

Либава была выбрана не случайно. Здесь шло комплектование отряда из учебного судна «Хабаровск» и пяти подводных лодок. Акватория и территория нового порта позволяли выполнить все необходимые работы для создания материально–технической базы отряда подплава: бассейна, электростанции, эллинга, казарм. Либава имела специальные мастерские, где ранее производилась сборка изготовленных в США подводных лодок. Командиром Учебного отряда был назначен Щенснович, в первый набор попали 7 офицеров и 20 матросов, с утверждением указа штат значительно вырос. Здесь готовили командиров подводных лодок, рулевых, электриков, минных машинистов, мотористов и даже водолазов для лодок, имевших водолазные камеры. Служивших прежде на подводных лодках подвергли экзаменам, и уже через год 68 выдержавшим его было присвоено звание офицера подводного флота. Тогда же был произведен первый набор новобранцев (первыми учениками были большей частью опытные старшины) из 200 человек. После прохождения строевой подготовки их направляли в кронштадтские школы для общей подготовки по морским специальностям, а потом возвращали в Либаву для подготовки специалиста–подводника.

Все строившиеся в России подлодки поступали в состав Учебного отряда, который осваивал их, формировал экипажи, а уже потом они входили в дивизионы Балтийского и Черноморского флотов. Не только людей, но и лодки отправляли для дальнейшей службы железной дорогой. Владивостокский отряд подводных лодок также пополнялся выпускниками либавского отряда. Здесь моряки осваивали не только теоретические навыки, но и тренировались в ведении боевых действий. Мишенью обычно становились «Хабаровск» и другие военные корабли, которые атаковали учебными торпедами со мнущимся зарядным отделением. Только прямое попадание в борт считалось хорошим результатом. Результативность атак была от 30 до 60%.

К началу Первой мировой войны весь российский подводный флот был подготовлен в Либаве. Два базировавшихся здесь дивизиона составили первую бригаду подводных лодок Балтийского моря. В войну отряд сначала перевели в Ревель (Таллин), потом в Петроград.