СКОНЧАЛИСЬ:

Петр Алексеевич занял престол по завещанию ЕКАТЕРИНЫ I. Среди придворной знати развернулась борьба за влияние на императора-подростка. Сначала преуспевал Александр МЕНШИКОВ, но вскоре верх одержали князья Долгорукие. Как и Меншиков, они хотели породниться с Петром, сделав его женихом одной из княжон. Когда двор переехал в Москву для коронации императора, они не смогли уберечь его от простуды, которая перешла в оспу. Император скончался, не оставив завещания. С его смертью прервался род Романовых в мужском колене.

Человек большого ума и редкого остроумия, он получил блестящее образование, красно говорил и умел подметить и представить смешное. При ЕКАТЕРИНЕ II Ростопчин не занимал видного поста, но сумел заслужить расположение скучавшего великого князя и быстро возвысился при воцарении ПАВЛА I. Запутавшись в придворных интригах, он вскоре сам попал в немилость и с 1801 по 1810 год пребывал в отставке. Перед Отечественной войной 1812 года Ростопчина назначили главнокомандующим в Москве, и на этом посту он проявил себя как организатор ополчения. Пожар в Москве после входа в нее французских войск также связывают с деятельностью графа, хотя потом он написал брошюру «Правда о пожаре в Москве», в которой уверял, что это дело случая. Его любили за хлебосольство, но не прощали ему злоязычия. Мягкость сочеталась у него с жестокостью, проповедь идей добра с поступками, которым трудно найти оправдание. Скончался граф в Москве и был погребен на Пятницком кладбище.

Время ее не пощадило, и мало кто помнил, что она была в числе первых красавиц, а в ее доме допоздна засиживались литераторы и ученые. Легенда связывала прозвище княгини с предсказанием, сделанным ей в молодости цыганкой, что смерть настигнет ее ночью. Потому гости собирались к полуночи, беседы вели при свечах, а днем хозяйка спала. Ее, принадлежавшую к высшей аристократии, выдали замуж по воле императора ПАВЛА I за придурковатого и безобразного, как говорят некоторые авторы, князя Сергея ГОЛИЦЫНА. Когда императора не стало, она бросила мужа, но развода получить не сумела, за что значительно позже отомстила ему той же монетой. С юных лет она поражала всех красотой. Когда жила в Италии, про нее говорили: «Все здешние красавицы от нее упали и приуныли».

Вернувшись из Европы, княгиня превратила свой дом в салон, который посещали Иван КАРАМЗИН, Василий ЖУКОВСКИЙ, Петр ВЯЗЕМСКИЙ, Александр ГРИБОЕДОВ, генерал Михаил ОРЛОВ, юный Александр ПУШКИН. Выпускник лицея, несмотря на почти 20–летнюю разницу в возрасте, в нее влюбился. Ее красота продолжала поражать. Вяземский писал: «Вторая и третья ее молодость пленяли какой–то свежестью и целомудрием девственности. Черные выразительные глаза, густые темные волосы, падающие на плечи извилистыми локонами, южный матовый колорит лица, улыбка добродушная и грациозная, придайте к этому голос, произношение необыкновенно мягкие и благозвучные. Вообще красота ее отзывалась чем–то пластическим, напоминавшим древнегреческое изваяние, в ней было что–то ясное, спокойное». Карамзин над чувствами юного друга подтрунивал: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в пифию Голицыну и теперь уже проводит у ней вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви». Но Пушкин писал как с отчаяньем, свойственным юности: «Кто раз любил, уж не полюбит вновь», так и с таким же восторгом: «Отечество почти я ненавидел — но я вчера Голицыну увидел и примирен с отечеством моим». Ей же он послал свою знаменитую оду «Вольность». Влюбленность прошла, но Пушкин и позже вспоминал, как он ее называл, «небесную княгиню», а она посодействовала ему во время южной ссылки перебраться из Кишинева в Одессу.

Княгиня в войну с французами стала чуть ли не первым славянофилом в том понятии, которое возникло значительно позже. Она могла явиться на бал в Благородном собрании в кокошнике, а в конце жизни обратила свою энергию на борьбу с введением картофеля в России. Всерьез увлекалась математикой, одно такое ее сочинение даже оказалось в пушкинской библиотеке, вела переписку с парижскими академиками. Была против конституции, но попала под подозрение после восстания декабристов. Перед смертью хотела, чтобы Господь услышал ее молитвы «для сохранения духа русского», а сама благодаря поэту осталась в памяти «пламенной, пленительной, живой».

На самом же деле это была не более чем уловка ПЕТРА I: вместо повторения прежних походов царевны СОФЬИ и князя Василия ГОЛИЦЫНА Петр собирался неожиданно напасть на Саад-уль Ислам, т. е. Оплот ислама, как турки называли крепость Азов. Войско Шереметева — старая дворянская конница с малороссийскими казаками — двинулось по Днепру к его низовьям, по направлению к Крыму, и даже добилось некоторых успехов, взяв на реке четыре турецкие крепости.

Главную задачу должно было выполнить войско нового строя — Преображенский, Семеновский, Бутырский и Лефортов полки — вместе с московскими стрельцами, городовыми солдатами и царедворцами (всего 31 000 человек) под начальством генералов Автамона ГОЛОВИНА, Франца ЛЕФОРТА и Патрика ГОРДОНА. Бомбардирскую роту вел бомбардир Петр АЛЕКСЕЕВ. Под этим именем скрывался сам царь. Осада Азова началась в середине лета, длилась три месяца и закончилась неудачей. Царь в своих письмах откровенно называл неудавшееся военное предприятие «походом о невзятии Азова».

Писатель начал работу над пьесой в 1902 году. В начале года он часто встречался с лечившимся в Крыму Львом ТОЛСТЫМ и приехавшим туда Максимом ГОРЬКИМ. Горький рассказывал об отношении Толстого к Чехову. Обращаясь к Чехову, тот говорил: «Я — старик и, может, теперешнюю литературу уже не могу понять, но мне все кажется, что она — не русская. Стали писать какие–то особенные стихи… Надо учиться стихам у Пушкина, Тютчева, Шеншина. Вот вы русский! Да, очень, очень русский». И в другой раз добавил, что Чехов «силой искренности своей Достоевского напоминает». Тот год принес и несчастье: жена писателя актриса Ольга КНИППЕР–ЧЕХОВА потеряла вынашиваемого ребенка. Сам Чехов тоже сильно сдал. Но это не помешало ему, пообещав к концу 1903 года новый 4–актный водевиль или комедию Художественному театру, вовремя закончить работу.

Чехов хотел создать именно комедию, передать в ней свое оптимистическое настроение, чтобы опровергнуть толкование его пьес как тяжелых, гнетущих драм русской жизни. Работа шла трудно, мешала болезнь, непрекращающаяся физическая слабость. В театре пьесу хвалили, но автор чувствовал опасения за ее постановку. Друзья хотели отпраздновать 25–летие творческой деятельности Чехова, но он отклонил эти планы. Тогда решили устроить ему чествование в день премьеры. Автор прибыл к концу спектакля. Было много адресов и телеграмм со всей России, но драматург чувствовал себя плохо, был бледен, кашлял, однако простоял все торжество, улыбнувшись, когда кто–то начал свою речь словами: «Дорогой и многоуважаемый…» Режиссер Константин СТАНИСЛАВСКИЙ вспоминал, что «юбилей вышел торжественным, но он оставил тяжелое впечатление. От него отдавало похоронами. Было тоскливо на душе».

Чехову тональность спектакля, то, что его в афишах назвали драмой, не понравилось. В письме он писал: «Сгубил мне пьесу Станиславский». Рецензенты увидели в постановке трагедию дворянства, падающего жертвой кулачества! Режиссер позже признал, что «спектакль имел лишь средний успех, и мы осуждали себя за то, что не сумели с первого же раза показать наиболее важное, прекрасное и ценное в пьесе», выраженное словами: «Здравствуй, новая жизнь!»

Пьеса оказалась последним творением Чехова, через полгода его не стало.