В детстве был записан в гвардию, семи лет произведен в корнеты, в 16 начал действительную службу. Прослужив три года, он затем 9 лет провел за границей и за это время объехал всю Европу. Во Франции он познакомился с ДИДРО и БОМАРШЕ, был у ВОЛЬТЕРА. На родину вернулся с репутацией любителя и знатока искусств. ЕКАТЕРИНА II очень благоволила ему, и князь не раз исполнял ее дипломатические поручения, покупал для нее скульптуры и картины. После 1812 года он был назначен главноуправляющим Кремлевской экспедицией и Московской Оружейной палаты. Последние годы жизни Юсупов был членом Государственного Совета.

Князь Юсупов дожил до глубокой старости и был одним из последних екатерининских вельмож. С большим природным умом он соединял блестящее образование; потомок татарина XVII века, он по своим вкусам и обращению был европейцем XVIII века. Князь любил блеснуть своим богатством и роскошью, что не мешало ему быть расчетливым человеком и слыть даже скупым. Он приумножил отцовское богатство, в своей усадьбе в селе Архангельском собрал великолепную коллекцию произведений искусства, там же у него был свой театр с труппой крепостных актеров. Приветливый и простой со всеми, он был особенно любезен с дамами. Слабость к женщинам была преобладающей страстью Юсупова, говорили, что среди головок работы РОТАРИ, украшавших стены целой комнаты в Архангельском, были портреты многих красавиц, даривших Юсупова своей любовью. К Юсупову обращено послание А. C. ПУШКИНА «К вельможе», в котором дан обобщенный портрет просвещенного вельможи, носителя культурных традиций русско-французского XVIII века.

Будущий знаменитый художник-баталист родился в городе Череповец Новгородской губернии. Он собирался стать военным моряком, окончил Морской кадетский корпус, но жутко страдал от морской болезни и был вынужден сразу же выйти в отставку. Рисование, прежде бывшее лишь увлечением, стало его профессией. После учебы в Академии художеств и Париже он в 1867 году был приглашен туркестанским генерал-губернатором Константином КАУФМАНОМ состоять при нем художником. Бухарский эмир как раз в это время отверг предложенный мир и объявил газават (священную войну).

Прапорщик Верещагин тогда заслужил Георгиевский крест за доблесть, проявленную при обороне Самарканда, а туркестанский опыт послужил материалом для его первой серии полотен. Потом у него появились индийская, палестинская, балканская серия. Все — как итог предпринятых художником путешествий (он побывал также в Японии, Новом Свете, на Кубе и Филиппинах) или событий с его непосредственным участием. Так было и в русско-турецкую войну 1877—78 годов за освобождение южных славян, когда художник вновь принимал участие в боевых действиях и был ранен.

До Верещагина войну изображали на полотнах в духе победных реляций — как череду парадов и подвигов, а на его полотнах зритель увидел ее таковой, какая она на самом деле. Все признавали его правду, но это не спасало от упреков в непатриотизме и клевете на армию, а начальник германского генштаба Хельмут фон МОЛЬТКЕ даже запретил офицерам бывать на его выставке. Создателя таких полотен, как «Апофеоз войны», «Смертельно раненный», «На Шипке все спокойно», в 1901 году выдвинули на соискание первой Нобелевской премии мир.

Художник погиб на боевом посту в 1904 году, когда броненосец «Петропавловск» подорвался на японской мине близ Порт-Артура.

СКОНЧАЛИСЬ:

Климов был единственным российским членом Американской академии киноискусства, голосовавшим по всем главным номинациям при определении лауреатов премии «Оскар», он также возглавлял российскую «оскаровскую» комиссию, которая выбирает и выдвигает российский фильм в возможные кандидаты на почетный приз.

26 октября Угра стала. ИВАН III, опасаясь исполнения ханских угроз, велел сыну ИВАНУ МОЛОДОМУ, брату АНДРЕЮ МЕНЬШОМУ и воеводам со всеми полками отступить на Кременец, чтобы там биться соединенными силами. Приказ нагнал такой ужас на ратных людей, решивших, что татары уже перешли реку и гонятся за ними, что они бросились бежать. Но хан не рискнул воспользоваться возможностью атаковать и, простояв еще на Угре до 11 ноября, повернул назад. Его союзники не подошли, русские, наоборот, помирились между собою, а татарское войско оказалось не готово к лютым морозам.

В число учредителей вошли также будущий министр внутренних дел Дмитрий БЛУДОВ (Кассандра), будущий министр юстиции Дмитрий ДАШКОВ (Чу), переводчик Степан ЖИХАРЕВ (Громобой), поэт Василий ЖУКОВСКИЙ (Светлана), археограф Александр ТУРГЕНЕВ (Эолова Арфа). Позже к обществу присоединились поэты Константин БАТЮШКОВ (Ахилл), Петр ВЯЗЕМСКИЙ (Асмодей), Денис ДАВЫДОВ (Армянин) , Александр ПУШКИН (Сверчок), дядя поэта Василий ПУШКИН (Вот). Каждый из них мог назвать себя литератором, принадлежавшим к партии карамзинистов. Они отстаивали языковую реформу писателя и историка Николая КАРАМЗИНА, сблизившего книжный язык с разговорной речью, не боявшегося заимствований и ввода новых слов. Их антиподами были шишковисты, или архаисты, — сторонники президента Российской академии адмирала Александра ШИШКОВА, выступавшие с консервативных позиций. В 1810 году они образовали кружок «Беседа любителей русского слова», постоянно выступая с критикой новых веяний.

«Арзамас» возник в ответ на осмеяние карамзинистов в пьесе «Урок кокеткам, или Липецкие воды» члена «Беседы» Александра ШАХОВСКОГО. Название пришло в голову после рассказа Блудова о поездке по делам наследства, когда в Арзамасе он за стенкой услышал разговор незнакомых ему людей о литературе, — «Арзамасское общество безвестных людей».

Арзамас всегда славился своими гусями. К рождеству их сотнями тысяч собственным ходом (железных дорог ведь не было) гнали в Петербург и Москву. А чтобы нежная птица не вязла в грязи, для нее погонщики плели маленькие лапти. Вот гусь и попал на герб города, он же стал эмблемой нового общества, а все его члены — «гусями». Каждому их них давалось указанное нами в скобках прозвище, взятое из баллад Жуковского, избранного секретарем общества. Часто это были просто междометия, любимые автором. Каждое заседание литераторов стол украшал жареный гусь, а гости обсуждали достоинства разных гусиных перьев и их влияние на творчество, гоготали над своими идейными противниками или шипели в их сторону. Обязанностью каждого вступающего в общество было издевательски-похвальной речью дать отпор одному из «беседчиков». Эта литературная игра кончилась, когда через год «Беседа» прекратила свое существование, а новые члены «Арзамаса», большей частью будущие декабристы, стали использовать встречи для политических бесед.

Формирование постоянной драматической труппы в Москве началось еще с 50-х гг. XVIII века. В 1757 году при Московском университете был создан театр (с 1759 — публичный), получивший название Университетского; в нем играли студенты и воспитанники университетской гимназии. В 1760 году он стал называться московским Российским театром, потом Знаменским, а в 1780 году был организован Петровский театр, работавший в здании, построенном антрепренером М. МЕДОКСОМ. В 1805 году оно сгорело, труппа со следующего года вошла в систему казенных, так называемых императорских, театров. Ее драматический состав начал выступать в новом здании, названном Малым театром, а балет и опера с 1825 года стали выступать как Большой театр также на новой сцене, сооруженной на месте пожарища.

При желании можно вспомнить, что первая книжка поэта вышла16 годами раньше. В 16 лет Некрасов явился в столицу, не окончив Ярославской гимназии и «надув отца притворным согласием поступить в Дворянский полк». Он желал начать печататься и поступить в университет. Отец, узнав об этом, лишил сына какой-либо поддержки. Два года подряд не удавалось стать и студентом: столь существенны были пробелы в образовании. Зато сборник стихов 18-летнего поэта, претенциозно названный «Мечты и звуки», увидел свет. Но у юного автора хватило благоразумия последовать совету Василия ЖУКОВСКОГО: «Издайте без имени. Впоследствии вы напишете лучше и вам будет стыдно за эти стихи». Книга вышла с инициалами Н. Н., и поэт никогда ее в свой счет не ставил.

Несколько лет Некрасов прожил в невообразимой нищете, в буквальном смысле на подаяние. Только к 25 годам он сумел выбраться со дна и обрести положение в издательском мире, встав во главе журнала «Современник». В сборниках и журналах появлялись отдельные его стихи, но только болезнь горла, когда он лишился голоса и готовился к смерти, подвигла его на творчество. Были созданы «Последние элегии», и он впервые взялся за поэмы. «Нынче я столько написал стихов, как никогда, и, признаюсь, в первый раз в жизни сказал спасибо за эту способность: она меня выручила в самое горькое и трудное время», — говорил поэт.

Преодолев кризис, он для поправки здоровья впервые выехал на Запад, где и узнал об успехе своего сборника. Открывался он стихотворением «Поэт и гражданин» со ставшей крылатой фразой: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Превосходные отзывы следовали один за другим. Общее настроение выразили писатель Иван ТУРГЕНЕВ: «Этого не бывало со времен Пушкина» и соредактор «Современника» Николай ЧЕРНЫШЕВСКИЙ: «Вы теперь единственная прекрасная надежда нашей литературы».

Но Чернышевский и подвел, опубликовав в заметке-сообщении о выходе некрасовского сборника его самые взрывоопасные стихи «Поэт и гражданин» и «Забытая деревня», которые сам автор не случайно придерживал. Предписанием министерства просвещения и секретным циркуляром МВД книга не была дозволена к новому изданию, не разрешались ни статьи о книге в печати, ни выписки из нее, а журнал пригрозили закрыть.

Еще одним человеком, без которого было бы невозможно рождение нового театра, был Савва Тимофеевич МОРОЗОВ. Он сразу же согласился войти в паевое товарищество, поставив единственное условие — чтобы оно не имело над собой высочайшего покровительство. Морозов взял на себя все материальные заботы, построил театр, помог устроиться «Товариществу артистов».