Основатель полка Михаил Гордеевич Дроздовский начал свою военную карьеру в Русско-японскую войну. Уже тогда Дроздовский отличился как храбрый и умелый солдат, был удостоен наград и произведён в поручики гвардии. С началом в октябре 1912 года Первой Балканской войны Михаил Гордеевич подал прошение о командировании его военным представителем в сербскую или болгарскую армию или хотя бы о разрешении ему сражаться в одной из этих армий добровольцем. Дроздовский получил отказ, обусловленный политическими соображениями, но, не смирившись с ним, начал писать «большой труд по стратегии, о будущей русско-германской войне». В 1913 году окончил Севастопольскую офицерскую школу авиации, где с 13 июля по 3 октября изучил воздушное наблюдение и прошёл полный курс обучения лётчика-наблюдателя, а также познакомился с флотом: выходил в море на броненоносце на боевую стрельбу и даже ходил в море на подводной лодке и спускался под воду в водолазном костюме.

Во время первой мировой дослужился до полковника генерального штаба. Одним из его подвигов той войны считается бой за гору Капуль, один из его сослуживцев вспоминал:
« Атака носила характер стремительного, безудержного натиска. Но когда передовые цепи под действием смертоносного огня в упор, захлебнувшись, залегли перед проволокой, подполковник Дроздовский, приказав двинуть на помощь новый резерв, поднял залёгшие цепи, и с криком «Вперёд, братцы!», с обнажённой головой бросился впереди атакующих.»
В виду полученных ранений медицинская комиссия вынесла решение о невозможности для него дальнейшей строевой службы, Дроздовский настоял на своём желании вернуться в действующую армию, и с января 1917 года был назначен исполнять должность начальника штаба 15-й пехотной дивизии генерала П. Н. Ломновского на Румынском фронте.

Дроздовский был убеждённым монархистом и горячо любил свою родину. После февральской революции старался сохранить в своих частях старую дисциплину и слаженность дабы продолжить успешно воевать на румынском фронте. Однако в октябре произошла вторая революция Октябрьская. В это время Михаил Гордеевич принял решение присоединится к добровольческой армии. Тогда началось формирование добровольческого ударного отряда «Дроздовцев» который отправился в нелёгкий поход Яссы — Дон.

Несмотря на нелёгкие условия и сопротивление красных , отряд Дроздовского будучи самым боеспособным формированием прорывался к основным силам белой армии при этом отказываясь от всякой помощи, таковой могла послужить помощь продвигающихся германцев. Но крайне патриотичный генерал и его отряд отвечали отказом:

Выдержка из книги «Дроздовцы в огне» А.В. Туркула.
«На походе мы встречали эшелоны германцев и австрийцев, тянувшиеся к югу. Под Каховкой германцы предложили нам свою помощь. Отличный германский взвод с пулеметом на носилках уже подошел к нам по глубокому песку. Германских пулеметчиков мы поблагодарили, но сказали, что огня открывать не надо. На паромах мы перевалили через Южный Буг, а Днепр перешли у Каховки, с которой нам суждено было встретиться снова, в самом конце нашей борьбы. С короткого боя мы взяли Акимовку, где уничтожили отряд матросов-коммунистов, ехавших эшелоном в Крым.»

Полковым знаменем стал Андреевский флаг

«Дроздовцы в огне» А.В. Туркула.
«На походе мы узнали еще о другом отряде добровольцев. Один полковник собрал его в Измаиле и выступил вслед за нами. В селе Каменный Брод этот отряд нас догнал. Измаильский полковник был невысокого роста, с пристальными светло-серыми глазами. Он заметно приволакивал ногу. Мы узнали, что его фамилия Жебрак-Русакевич.
Полковник Жебрак был ранен в колено еще на японской войне, когда был офицером в одном из сибирских полков. Тогда же он получил орден святого Георгия. На большую войну он пошел добровольцем; был он военным судьей, но подал рапорт о зачислении в действующую армию и получил полк Балтийской дивизии, стоящей тогда по гирлам Дуная. Он принес нам знамя Балтийской дивизии, морской Андреевский флаг с синим крестом. Андреевский флаг стал полковым знаменем нашего стрелкового офицерского полка.»

Добравшись до Дона Дроздовцы дополнили белую армию не только крайне грозной ударной силой но и принесли в неё львиную долю монархизма. Ещё на этапе формирования бригады Дроздовский для идейного сплочения своих бойцов, несмотря на декларируемую внепартийность, создал в отряде «параллельную структуру» — тайную монархическую организацию. Таким образом, при объединении отряда Дроздовского с Добровольческой армией, придерживавшейся более либеральной ориентации, конфликт был неизбежен. Главнокомандующий армией генерал Деникин даже свидетельствовал об имевшем место на этой почве инциденте между генералом Марковым и полковником Дроздовским на военном совещании накануне Второго Кубанского похода. Во время обсуждения политических вопросов генерал Марков, сам монархист, тем не менее весьма резко высказался о деятельности в армии монархических организаций, тогда Дроздовский вспылил: „Я сам состою в тайной монархической организации… Вы недооцениваете нашей силы и значения…“

И правда во время всех операций белой армии, основной ударной силой зачастую был ударный полк Дроздовского , будучи самым первым добровольческим отрядом, истинно монархического толка, он был незыблем и нерушим , лучшие красноармейские части рассыпались при столкновении с этим ударным полком. Что красные курсанты грозившие покончить с Дроздовцами, что 23 советская дивизия были до основания разбиты. С последней и вовсе произошёл невероятный исход:

«Дроздовцы в огне» А.В. Туркула.
(После боя)

«Два бронепоезда, до четырех тысяч пленных, броневики, десятки пулеметов, десять пушек — теплая сентябрьская ночь обернулась для 23-й советской дивизии полным разгромом. А у нас — странно сказать — всего один убитый и двадцать семь раненых.

Теперь я (А.В. Туркул) могу признаться, что впервые за мою боевую жизнь я соврал в реляции. На вранье меня подбил мой оперативный адъютант.

— Ваше превосходительство, — убеждал он, — если мы не увеличим число потерь, в штабе создастся впечатление, что не успели мы пробиться, как все подняли руки вверх и стали повально сдаваться…

Я подумал, подумал и в донесении в штаб корпуса о трофеях и потерях увеличил наши потери с одного на… сто.»

В 1918 году случилась то что стало для полка настоящим трауром.

В ноябре Дроздовский руководил своей дивизией во время упорных боёв под Ставрополем, где, возглавив контратаку частей дивизии, был 31 октября 1918 г. близ Иоанно-Мартинского монастыря ранен в ступню ноги. Снятого с лошади Дроздовского его бойцы на руках вынесли с поля боя. В конном дивизионе дроздовцев нашлась тачанка, отправленная с конвоем в полдесятка всадников. Первая перевязка Михаилу Гордеевичу была сделана в полевом полковом лазарете 2-го Офицерского полка. Чистых бинтов давно у медперсонала не было, как и йода: санитары были вынуждены варить окровавленные бинты в котлах, о стерильности бинтов говорить при этом не приходилось. Главнокомандующий генерал Деникин распорядился отправить раненого комдива в Екатеринодар, где был военный госпиталь с квалифицированными врачами и медперсоналом. Причина заражения крови раненого полковника осталась невыясненной. Его рана загноилась, при первых признаках заражения крови Дроздовскому было сделано несколько операций, но безрезультатно, началась гангрена. Деникин интересовался лечением командира «дроздов» и делал всё возможное, чтобы поддержать раненого Дроздовского, состояние которого становилось всё более тяжёлым. В декабре 1918 года находившемуся ещё в ясном сознании Дроздовскому зачитали приказ главнокомандующего о присвоении звания генерал-майора. В этот день генерал получил много поздравлений с фронта от его «дроздов» — из полков, батальонов, эскадронов и батарей. Прислал поздравления и пожелания скорейшего выздоровления и экипаж пулемётного бронеавтомобиля «Верный» за подписью капитана Нилова. В декабре 1918 года Дроздовский в полубессознательном состоянии был переведён в клинику в Ростов-на-Дону, где скончался в мучениях в первый день 1919 года (по старому стилю). Перевезти себя попросил сам Михаил Гордеевич, знавший, что в ростовском госпитале лежит много его подчинённых и лично ему знакомых людей.

Все понимали, что это было его предсмертное желание, и отговаривать не пытались. После смерти Дроздовского А. И. Деникин издал приказ, сообщавший армии о его смерти и заканчивавшийся следующими словами:

„… Высокое бескорыстие, преданность идее, полное презрение к опасности по отношению к себе соединились в нём с сердечной заботой о подчинённых, жизнь которых всегда он ставил выше своей. Мир праху твоему, рыцарь без страха и упрёка.“

Существуют различные версии смерти Генерала от казалось бы лёгкого ранения. Говорили и о заговоре, о том что он был доведён до смерти умышленно. Версия состоит в том, что якобы генерал Романовский, с которым у Дроздовского был конфликт, приказал лечащему врачу неправильно лечить военачальника. Исполнителем преступления называли профессора Плоткина, еврея, лечившего Дроздовского в Екатеринодаре. После гибели Дроздовского у Плоткина никто не поинтересовался ни причиной заражения, ни историей болезни. Вскоре после смерти Дроздовского врач получил крупную сумму денег и скрылся за границей.

Дроздовцы сражались в неравной битве выполняя самые ответственные стратегические и тактические манёвры вплоть до эвакуации остатков белой армии из Крыма. В эмиграции большая часть полка вступила в РОВС. Многие начали новую жизнь за границей поддерживая друг друга. В это время стоит отблагодарить генерала Туркула , второго человека в полку после Дроздовского. В это время в эмиграции Туркул написал книгу посвящённую истории полка и героях того времени. Его книга «Дроздовцы в огне» даёт представление о силе дроздовского полка и о тех людях несущих свет истинно русской идеи, которая не исчезла в 1920 году , а живёт и по сей день…