«ЗАПАДНАЯ ДОБРОВОЛЬЧЕСКАЯ АРМИЯ КНЯЗЯ П.М. АВАЛОВА (БЕРМОНДТА) — ПРИМЕР РУССКО-ГЕРМАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В АНТИБОЛЬШЕВИЦКОМ ДВИЖЕНИИ»

(Доклад Вольфганга Викторовича Акунова на конференции 12.12.17 в Москве)

«Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую ее загнала «великая социальная революция», у многих из нас все чаще и чаще начинает являться одна и та же мысль.

Эта мысль настойчивая…

…Она — темная, мрачная, встает в сознании и властно требует ответа.
Она проста: а что же будет с нами дальше? И вот пока там, на Западе, будут стучать машины созидания, у нас от края и до края страны будут стучать пулеметы.Мы начали пить чашу наказания и выпьем ее до конца…

…Там, на Западе, будут сверкать бесчисленные электрические огни, летчики будут сверлить покоренный воздух, там будут строить, исследовать, печатать, учиться…

А мы… Мы будем драться.

Ибо нет никакой силы, которая могла бы изменить это. Негодяи и безумцы будут изгнаны, рассеяны, уничтожены. И война кончится.

Тогда страна окровавленная, разрушенная начнет вставать… Медленно, тяжело вставать.

Те, кто жалуется на «усталость», увы, разочаруются. Ибо им придется «устать» еще больше…

Нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова.

Платить за безумство мартовских дней, за безумство дней октябрьских, за самостийных изменников, за развращение рабочих, за Брест, за безумное пользование станком для печатания денег… за все! И мы выплатим.

И только тогда, когда будет уже очень поздно, мы вновь начнем кой-что созидать, чтобы стать полноправными, чтобы нас впустили опять в версальские залы. Кто увидит эти светлые дни? Мы?

О нет! Наши дети, быть может, а быть может, и внуки, ибо размах истории широк и десятилетия она так же легко «читает», как и отдельные годы…»

Михаил Булгаков.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

На генерал-майора и Великого магистра Державного Русского Императорского Ордена святого Иоанна Иерусалимского князя Павла Михайловича Авалова (1887-1974), одного из несправедливо обойденных вниманием неблагодарного потомства белых военачальников периода Гражданской войны в России, было навешано немало нелестных и даже оскорбительных ярлыков (вроде «обормот Авалов» вместо «Бермондт-Авалов» и т.п.), причем не только большевицкими и необольшевицкими историками, враждебными ему, так сказать, «по должности». Хотя «на пике» возглавляемого им движения князь Авалов имел под своим командованием более 50 000 штыков и сабель, которые, при определенном раскладе сил, могли сыграть решающую роль в разгроме большевизма, о нем – даже в среде белой эмиграции! – предпочитали не упоминать. Не с теми дружил! В отличие от большинства других вождей Белого движения, преданных демократически-республиканским идеалам и слепо уповавших в годы Гражданской войны на помощь двуличной Антанты, стойкий монархист князь Авалов нашел в себе достаточно политической мудрости и протянул руку недавним противникам – германцам.

Вот краткие вехи боевого пути этого доблестного русского офицера. В составе 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска в чине прапорщика участвовал в Русско-Японской войне. Был награжден Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степени. В 1906 году принят в казаки Уссурийского войска. В 1908 году произведен в хорунжии. Участвовал в Великой (Первой мировой) войне адъютантом командующего 2-м Кавказским корпусом генерала П.И. Мищенко. За годы службы 7 раз ранен и награжден, помимо Георгиевских крестов, орденом Святой Анны IV степени (почетным Аннинским оружием с надписью «За храбрость»). После февральского переворота 1917 года – командир уланского Санкт-Петербургского полка. Входил в конспиративную монархическую офицерскую организацию в Петрограде, готовившую свержение продавшего интересы России Антанте Временного правительства и установление национальной военной диктатуры. Летом 1918 года, в Киеве, уже в чине полковника, участвовал в формировании ориентированной на кайзеровскую Германию монархической Южной Армии под командованием герцога Г.Н. Лейхтенбергского, и был начальником контрразведки Южной армии. Собрал из бывших русских военнопленных-монархистов добровольческий отряд имени графа Келлера, позднее переброшенный германцами в Митаву (Латвия).

В Прибалтике, не подчинившись приказу командующего Северо-Западным фронтом генерала от инфантерии Н.Н. Юденича (запретившего ему, по требованию Антанты, военные действия против «белых» латвийских войск), об отстранении его от командования отрядом, окончательно решился на военный союз с германцами. Тогда же Павел Бермондт был усыновлен князем Михаилом Антоновичем Аваловым, и с октября 1919 года официально именуется князем Аваловым-Бермондтом. К 20 июля в его подчинении находилось около 12 000 штыков и сабель, в том числе германских и балто-немецких добровольцев. Из нескольких отрядов он сформировал монархическую Западную Добровольческую Армию, насчитывавшую к 5 сентября до 52 000 штыков и сабель, 600 пулеметов, 100 артиллерийских орудий, 50 минометов и бомбометов, 3 бронепоезда, 120 самолетов (!) и 10 бронеавтомобилей.

Следует подчеркнуть, что прибалтийские — в первую очередь латышские и эстонские (Литва, традиционно тяготевшая к Польше, до 1918 года никем к Прибалтике не относилась) «революционные националисты», к сожалению, были выращены самим Русским Императорским правительством, проводившем, начиная с правления Императора Александра III (в угоду, прежде всего, антигермански настроенной Франции) в своих прибалтийских губерниях политику, направленную своих немецких подданных проживавших там на протяжении семи столетий и отличавшихся особой верностью Российскому Императорскому Престолу со времен заключенных с Петром Великим Рижских капитуляций 1721 года. Как писал в части своих «Воспоминаний», касающейся аграрных беспорядков времен «русской» Смуты 1905 года, бывший российский премьер-министр граф С.Ю. Витте:

«Особенно сильно разразились аграрные беспорядки в прибалтийских губерниях. К этому были многообразные причины и, пожалуй, главнейшая та, что правительство в последние десятки лет с целью русифицировать край устраняло и даже преследовало то, что составляло там культуру, созданную интеллигентным классом балтийских немцев, преимущественно дворян, не создавая ничего прочного русского, т.е. не вводя ничего иного взамен этой, как бы там ни было, но древней и развитой культуры. Край этот, как известно, состоит из низшего класса крестьян-латышей и высшего — немцев; вот, чтобы русифицировать край, наше правительство начало русифицировать низший класс, вытравляя из него то, что было ему привито немецким дворянством, а так как русская школа и вообще свободная литература в последние десятки лет почти сплошь дышала характером освободительным, то, естественно, русифицирование латышей означало вместе с тем натравливать их на немецкое дворянство, которое, правда, в некоторых отношениях жило средневековыми традициями…Поэтому, когда революционная волна освободительного движения тронула довольно ограниченных по натуре, но упрямых и твердых по характеру латышей, то нигде в России возмутительная «иллюминация» (разграбление и поджоги — В.А.) помещичьей собственности не приняла таких размеров, как в Прибалтийском крае» (Курляндской, Эстляндской и Лифляндской губерниях — В.А.)». Но это так, к слову…

При поддержке германского Северного Верховного Армейского Командования (АОК Норд) ранней весной 1919 года в Прибалтике под верховным командованием полковника князя Авалова-Бермондта (немцы предпочитали называть его просто князем Аваловым) были сформированы два русских добровольческих отряда – Русский (первоначально именовавшийся Западным Добровольческим) Корпус имени графа Келлера (увеличивший свой состав с 4000 штыков и сабель в начале августа до 8000 штыков и сабель в начале сентября) под командованием Царского генерал-майора Д.В. Альтфатера — в Митаве, и бригада под командованием полковника Е.П. Вырголича (2500 штыков и сабель) — в Шаулене (Шавлях, Щауляе).

Эти два подразделения 5 сентября 1919 года были сведены в русскую Западную Добровольческую Армию под командованием князя Авалова, действовавшего на основании полномочий и от имени эмигрантского Военно-политического совета, созданного в Берлине под председательством барона Кнорринга, при участии предводителя лифляндского дворянства барона Пилара (Пиляра) фон Пильхау, сенатора Туган-Барановского, полковника Дурново, предпринимателя фон Берга и других. Западная Добровольческая Армия князя Авалова, в отличие от подавляющего числа других русских белых армий, открыто выступала под монархическими лозунгами, а ее политический отдел разработал специальную программу «монархистов-демократов».

Финансирование обеспечивали германские промышленники (в частности, Густав Крупп фон Болен унд Гальбах), создавшие «Русско-немецкий финансовый синдикат». Позднее этот военно-политический комитет был преобразован в Центральный Совет Западной России и, наконец, в Западнорусское правительство, премьер-министром которого был назначен генерал В.В. Бискупский, а военным министром – П.М. Дурново. По иронии судьбы, оно в самый разгар кампании в Прибалтике направило послание с выражением «благодарности за исключительные заслуги немецких войск в деле спасения окраинных областей России от большевизма»… республиканскому германскому правительству — как если бы не это самое правительство Эберта и Носке вставляло, как могло, палки в колеса оперировавшим в окраинных областях России белым германским добровольцам!

Русские белогвардейцы в Прибалтике самой логикой событий были заинтересованы в теснейшем сотрудничестве с Германской Империей, и, прежде всего, с размещенными в прибалтийском регионе германскими войсками. Однако русско-германское сотрудничество никоим образом не входило в планы Антанты, и английский генерал Гоф в своем письме командующему «непредрешенческой» Северо-Западной армией генералу Юденичу от 4 августа 1919 года предупредил его, что «…кто будет сотрудничать с Германией, тот лишится всякой поддержки союзников».

Уже в июле 1919 года между князем Аваловым и командиром немецкой добровольческой Железной дивизии майором Бишофом были установлены первые контакты с целью налаживанию военного сотрудничества. 28 июля германский капитан, I штаб-офицер Железной дивизии, Гейнц Гудериан обобщил ситуацию в меморандуме, содержавшем следующие тезисы

1.Глава временного латвийского правительства Ульманис аннулировал все обещания, данные германским добровольцам в Прибалтике, что означает полный провал германской политики сотрудничества с Латвией.

2.Версальский договор требует вывода всех германских войск из Прибалтики и тем самым обрывает прямые связи между Германией и Россией. В случае ухода из Прибалтики Германия оказывается в окружении малых государств, всецело зависимых от Антанты. Во имя будущего развития необходимо сохранить путь в Россию через Прибалтику. Эта задача должна быть обеспечена силами германских солдат и колонистов в Прибалтике.

Именно Гудериану удалось добиться согласия германского военного руководства на переход оперировавших в Прибалтике германских войск в белую монархическую армию князя Авалова.

Со ссылкой на соответствующие статьи Версальского договора Антанта все более настойчиво требовала эвакуации всех германских войск из Прибалтики. 27 августа 1919 года французский маршал Фош предъявил германскому правительству прямой ультиматум, угрожая в случае его отклонения применить против Германии репрессии на Западе. В ответ министерство рейхсвера (германское министерство обороны) отдало командованию VI армии приказ незамедлительно начать эвакуацию германских частей, готовых по собственному желанию вернуться в Германию. Генерал граф фон дер Гольц отказался от предложенной эвакуации морским транспортом, предложив со своей стороны поэтапно вывезти вверенные ему войска в течение двух месяцев по железной дороге, и передал все вооружение своих войск (подлежавшее сдаче Антанте по условиям Версальского договора для дальнейшего уничтожения), Западной Добровольческой Армии князя Авалова.

Вечером 24 августа германские добровольцы Железной дивизии, совместно с русскими солдатами князя Авалова, срывая латвийские флаги, прошли факельным шествием по Митаве и потребовали начать совместную борьбу с большевизмом. Казалось, состоялась новая встреча в Таурогах и обрела новую жизнь давняя мечта о германо-российском братстве по оружию. Отныне ничто более не препятствовало вступлению Железной дивизии в ряды русской Западной Добровольческой Армии.

По воспоминаниям участников событий (в частности, писателя Э.Э. Двингера), русские и немецкие офицеры клялись князю Авалову в верности на старинном мече рыцаря Тевтонского Ордена, снятом со стены Рыцарского зала Митавского замка герцогов Курляндских (построенного знаменитым Растрелли для Бирона и впоследствии разрушенного в ходе боевых действий «к великой радости всех местных и не местных латышей»).

26 августа 1919 года Верховное Главнокомандование рейхсвера (райхсвера) в лице генерала Гренера потребовало от Железной дивизии и Немецкого легиона «безусловного подчинения» указаниям германского правительства. 5 сентября берлинское правительство распорядилось о закрытии границы с Прибалтикой. 11 сентября 1919 года германская военная прокуратура по приказу министра рейхсвера, социал-демократа Густава Носке, возбудила против командиров белых немецких добровольцев капитана I ранга Зиверта и майора Бишофа дело по обвинению в «злонамеренном неподчинении приказам».

21 сентября 1919 года граф фон дер Гольц и князь Авалов заключили соглашение, по которому все германские войска в Курляндии переходили под командование русской Западной добровольческой Армии. Договор включал в себя, в частности, следующие пункты:

1. Русские войска берут на себя оборону участка фронта от Риги до Митавы и обеспечивают прикрытие эвакуации германских частей, желающих эвакуироваться.

2. При нападении на позиции русских войск германские войска обязуются оказывать им незамедлительную помощь.

3. Германские добровольцы переходят на русскую службу по контракту.

4. Митавская (Курляндская) губерния и германское войсковое имущество под расписку переходят в распоряжение русского Верховного командования.

5. Русский главнокомандующий обязуется выполнять военные и политические директивы русского Военно-политического Совета в Берлине.

Этот договор, переданный по телефону, был 26 сентября 1919 года одобрен и признан германским министром рейхсвера Густавом Носке. Однако всего через три дня тот же самый Носке, не моргнув и глазом, публично заявил, что отдал приказ без предупреждения открывать огонь по каждому, кто попытается пересечь германо-прибалтийскую границу. 3 октября 1919 года граф фон дер Гольц был отозван в Германию, и командование VI резервным корпусом взял на себя генерал-лейтенант фон Эбергардт. Позднее фон дер Гольц принял участие в «Капповском путче» командования белых добровольческих корпусов, направленном против «веймарского» правительства Эберта-Носке, и после провала путча был заключен в тюрьму.

4 октября князь Авалов отправил послание главнокомандующему «непредрешенческими» Вооруженными Силами Юга России генералу А.И. Деникину послание, оповещая его о том, что Западная Добровольческая Армия сначала возьмет Ригу, а затем продвинется в направлении Двинск – Великие Луки – Невель – Новосокольники на соединение с русскими частями, находящимися под командованием других белых генералов. Ответ Деникина, целиком и полностью зомбированного на «верность союзникам» (то есть вероломной Антанте), хорошо известен:

«К черту Бермондта и его немцев»!

Аналогичное послание князя Авалова Верховному Правителю России Адмиралу А.В. Колчаку осталось вообще без ответа.

5 октября берлинское правительство распорядилось об усилении охраны границы между Германией и Прибалтикой, а военные корабли стран Антанты возобновили блокаду балтийского побережья.

6 октября 1919 года князь Авалов в качестве консультативного органа при главнокомандующим армией по вопросам гражданского управления сформировал Правящий Совет во главе с Царским сенатором графом Константином фон дер Паленом. Военным губернатором очищенных от врага областей был назначен полковник Шнедеман.

В тот же день 6 октября германская добровольческая Железная дивизия, Немецкий легион и добровольческий корпус фон Плеве перешли на службу в русскую Западную Добровольческую Армию на следующих условиях:

1) Германские добровольческие части остаются под командой и руководством своих прежних германских офицеров, сохраняют свою прежнюю немецкую военную форму и по-прежнему подсудны органам германской военной юстиции.

2) Добровольцы обязуются бороться с большевизмом вплоть до прихода к власти в России нового русского правительства и признания такового, по меньшей мере, тремя великими державами.

Таким образом, был сделан окончательный и решающий шаг к русско-германскому боевому братству. Солдаты Железной дивизии, первоначально добровольно взявшие винтовку для защиты германских восточных границ и обеспечения немецкой колонизации Курляндии, окончательно и бесповоротно стали борцами против идей большевицкой мировой революции, за восстановление исторической монархической России.

Они украсили левый рукав своих шинелей и мундиров эмблемой Западной Добровольческой Армии, представлявшей собой восьмиконечный белый православный крест (у офицеров крест был из серебряного галуна), а головные уборы — русской «Царской» кокардой.

Нетрудно заметить, что силы откровенно монархической Западной Добровольческой армии князя Авалова многократно превышали силы «непредрешенческой» Северо-Западной армии генерала от инфантерии Н.Н. Юденича, насчитывавшей к концу сентября 1919 года всего 18 500 штыков и сабель.

Но латвийское «национальное» правительство, еще 24 сентября 1919 года начавшее мирные переговоры с большевиками, стянуло под Ригу 15 000 штыков и сабель. Эти — якобы «белые»! — латышские войска угрожающе нависали над левым флангом русской Западной Добровольческой Армии, готовой к наступлению на Двинск. Одновременно русское белое Северо-Западное Правительство, не без нажима со стороны Антанты, и прежде всего — Англии (заставившей генерала Юденича не только объявить князя Авалова «изменником русскому делу», запретив русским добровольцам вступать в монархическую ЗДА, но и передать часть своей немногочисленной артиллерии «белым» латышам, не замедлившим повернуть эти пушки против аваловских добровольцев!), обратилось к солдатам русской Западной Добровольческой Армии с призывом не подчиняться более князю Авалову. Князь не замедлил с ответом:

«Радио. Митава. № 1250 113

Северо-Западному правительству. Ревель.

Ваше предательское воззвание к моим войскам доложено, прежде всего, мне; иначе не могло быть там, где существует воинская дисциплина. Попытки ваши пошатнуть ее подобными приемами в стиле Керенского – наивны. В ваших же интересах не дать этому произведению более широкого распространения, а то мои молодцы-солдаты могли бы дать вам ответ крепким русским языком. Со своей стороны, прошу передать солдатам на Нарвском фронте, столь много претерпевшим от вашей политики заискивания перед эстонцами, что мой совет – строго соблюдать дисциплину и быть уверенными, что, обеспечив свой тыл, я в недалеком будущем стану рядом с ними для совместного удара по большевикам.

Командующий Западной Армией полковник князь Авалов».

В данной связи необходимо заметить, что в «непредрешенческой» Северо-Западной Армии генералов Юденича и Родзянко в отношении всех русских «монархистов» и «германофилов», под нажимом «верной демократическим принципам» Антанты, велась форменная «охота на ведьм». Известный всей России депутат Государственной Думы, черносотенец Н.Е. Марков (Марков 2-й), служивший обер-офицером для поручений при Военно-гражданском управлении Северо-Западной Армии и с начала июля 1919 года издававший в г. Ямбурге газету «Белый Крест», распространявшуюся офицерами — членами основанной им организации «Союз верных», был вынужден скрываться под именем «Льва Николаевича Чернякова». В случае установления его личности, Маркову 2-му, как известному всей «прогрессивной» общественности России «монархическому зубру» и «верному цепному псу царского режима», грозило немедленное изгнание из рядов Северо-Западной Армии. Но и без «разоблачения» Маркова 2-го учрежденные им «Союз верных» и газета «Белый Крест» были, под давлением либеральных деятелей, задававших тон на белом Северо-Западе России, закрыты тогдашним командующим Северо-Западной Армией генералом А.П. Родзянко (племянником печально известного М.В. Родзянко, Председателя «февралистской» Государственной Думы). Марков 2-й всячески пытался организовать антибольшевицкую пропаганду, распространял листовки, призывавшие красноармейцев обратить свои штыки против красных поработителей России ради восстановления в России ее исконного монархического строя. Однако обстановка в руководстве Белого движения (переполненного масонами, кадетами, эсерами, меньшевиками и прочими «февралистами» — «революционерами первого призыва», оттесненными более хваткими, жестокими и беспринципными большевиками от кормила государственной власти, обманом вырванного «февралистами» из Царских рук) не позволяла ему развернуть на белом Северо-Западе мало-мальски широкую и эффективную пропаганду. Впрочем, и на других фронтах Гражданской войны 1917-1920 гг. в России дело обстояло, к сожалению, не лучше. Единственным отрадным исключением (не считая «зоны действия» генерал-лейтенанта барона Р.Ф. фон Унгерн-Штернберга, оперировавшего в далекой Монголии) была ситуация в Белом Приморье в 1921-22 гг., где Приамурский Земский Собор под эгидой Воеводы Земской Рати генерала М.К. Дитерихса провозгласил (хотя и слишком поздно!), что Россия была и остается монархией. Впрочем, это уже другая история…

В октябре 1919 г. войска князя Авалова, вследствие конфликта с временным латвийским правительством старого революционера доктора Карла Ульмана (Карлиса Ульманиса), фактически переметнувшимся на сторону врагов исторической России, вступили в Ригу, но были отброшены и вытеснены из Прибалтики опиравшимися на прямую поддержку военного флота Антанты (Великобритании, Франции и США) превосходящими силами вооруженных Антантой «белых» эстонцев при частичной поддержке войск «белых» латышей. Не удивительно, что без поддержки мощной и хорошо вооруженной монархической ЗДА слабая, плохо вооруженная и преданная своими неверными «союзниками» Северо-Западная армия не смогла освободить от красных Петроград и потерпела поражение.

По окончании кампании в Прибалтике князь Авалов (1 декабря 1919 года – генерал-майор) продолжал в Германии подготовку нового выступления против большевиков. В политическом плане он способствовал коронации претендента на Российский престол Великого Князя Кирилла Владимировича (двоюродного брата убитых большевиками в 1918 года Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича) «Императором в изгнании» (Кириллом I) в 1924 году. В 1921 году Георгиевская Дума ветеранов Западной Добровольческой армии наградила князя Авалова Георгиевским Крестом 2-й степени. Награждение было утверждено Императором Кириллом I. В 1925 году князь Авалов издал в Гамбурге в двух вариантах (на русском и на немецком языках) книгу своих военных мемуаров «В борьбе с большевизмом» (Im Kampf gegen den Bolschewismus). В 20-е годы, в духе продолжения рыцарских традиций Императора Павла I учредил из числа бывших соратников по Западной Добровольческой армии «Русский Императорский Орден Святого Иоанна» («Державный Русский Императорский Мальтийский Орден»), а в начале 30-х годов, вместе с офицером Русской Императорской армии и белым добровольцем-балтийцем А.П. Светозаровым-Пильхау (Пельхау), сформировал из них РОНД (Российское Освободительное Народное Движение) под знаком коронованного двуглавого орла Российской империи с образом Святого Великомученика и Победоносца Георгия на груди. «Аваловский» Державный Императорский Мальтийский Орден продолжает существовать по сей день под названием «Державный (Суверенный) Орден Святого Иоанна Иерусалимского» (Sovereign Order of Saint John of Jerusalem). Его штаб-квартира находится в г. Джупитер (штат Флорида, США). Рыцари Ордена свято чтут память своего первого Великого магистра — князя П.М. Авалова.

После запрета РОНД (в числе других правых организаций, не вошедших в гитлеровскую Национал-Социалистическую Германскую Рабочую партию — НСДАП), генерал-майор князь П.М.  Авалов, вследствие своих откровенно монархических симпатий,  попал в поле зрения силовых структур «Третьего рейха». Он был арестован нацистами и, после полуторагодовалого заключения в гитлеровском концлагере Ораниенбург, в сопровождении русских и немецких соратников, переехал в Белград, где ему было предоставлено политическое убежище. После проанглийского (и одновременно – просоветского) путча генерала Душана Симовича в 1941 году князю Авалову пришлось перейти на нелегальное положение. В 1941 году он переехал в США (получив въездную визу, как бывший узник нацистского концлагеря), где и умер в Нью-Йорке на 74-м году жизни.

Здесь конец и Господу нашему слава!