Он был из знаменитого дворянского рода Бутурлиных. Первую половину своей сознательной жизни он провел в походах и сражениях, вторую в архивных поисках и совещаниях государственных мужей. Гусар, кавалергард, в 22 года в императорской свите. В Отечественную войну 1812 года отличился при Тарутине, Малоярославце, Вязьме, во время заграничных походов в сражениях под Лейпцигом, Фер-Шампенуазом, при осаде Парижа. Стал сначала адъютантом начальника Главного штаба князя П. М. ВОЛКОНСКОГО и вскоре флигель-адъютантом императора АЛЕКСАНДРА I. Последней военной кампанией стала русско-турецкая война1828—29.

С мая 1833 Бутурлин сенатор, с конца 1840 член Госсовета, а в мае 1843 он назначен директором Императорской Публичной библиотеки и сделал на этом посту немало полезного, правда, прибегая порой чуть ли не к воинской дисциплине для наведения в ней порядка. Самым противоречивым и заслужившим нелестные характеристики современников стал последний год жизни Бутурлина, когда он оказался во главе особого, так называемого Бутурлинского, комитета, который должен был установить цензурные правила в условиях революционного брожения в Европе. И если было сказано в шутку, что он подверг бы цензуре и Евангелие, то это было недалеко от истины.

Маленькая была такой взрослой, но выросла — и не стала большой. Первый сборник ее стихотворений «Черновик» вышел, когда ей было девять лет. Все вокруг восхищались, а потом она всем оказалась не нужной: ни родным, ни друзьям, ни любимым. Если такие были. А те, кто помнил о ней, не могли быть всегда рядом. Ушла — и не поверили, что на этот раз она не хотела шагнуть в пропасть. Ее имя сегодня включают в энциклопедии, но составители не знают ни дня рожденья, ни даты смерти.

Царь ИВАН IV, обрадовавшись этому событию, тотчас послал из Новгорода архимандрита и протопопа, велел ставить церкви в Нарве, очищать ее от веры латинской и люторской; пожаловал воевод и детей боярских, дал жалованную грамоту и жителям Нарвы, даже велел отыскать всех прежде взятых пленников родом из Нарвы и возвратить в отечество.

Послы, по отзыву голландцев, приводили всех в изумление своей скромностью и учтивостью и были очень боязливы. Они просили помощи царю войском и деньгами, но Генеральные Штаты отвечали, что сами недавно освободились от войны, потому помощи никакой оказать не могут, но употребят все усилия, чтобы склонить к миру шведского короля.

За 4 года до этого 15–летний царь ПЕТР I обнаружил в амбаре подаренный его отцу ботик — небольшое речное судно (длина — 6 м, ширина — 1,9 м). Спустив его на реку Яуза, потом в Просяной пруд и научившись им управлять, он перевез ботик летом на большое Переславское озеро, где приказал устроить верфь. Наставником Петра в морском деле стал голландец Карштен БРАНТ. На следующий год были построены бот «Фортуна», две яхты, еще пара малых суденышек. Опыт оказался удачен, и поздней осенью 1691 года на верфь прибыли 15 мастеров, взявшихся за дело всерьез. К маю, когда озеро вскрылось ото льда, строительство первого корабля было завершено. В наступившее лето было спущено на воду несколько десятков кораблей, самым крупным из которых был 30–пушечный фрегат «Марс». С учетом же доставленных из Москвы карбасов и шлюпов здесь набрался речной флот в 100 единиц.

Государственные дела звали царя в Москву для встречи персидского посла, а в результате весь двор оказался в Переславле. Даже мать — царица НАТАЛЬЯ должна была отправиться на место потех сына. В августе на озере прошел первый парад Переславской флотилии. На суше тем временем разворачивались сражения «потешных» полков. Как ботик Петра назвали «дедушкой русского флота», так и Плещеево озеро можно считать его колыбелью.

Но уже на следующий год строительство кораблей здесь было свернуто, а все корабельные мастера и плотники переведены в Архангельск. Сам Петр позже писал: «Несколько лет я исполнял свою охоту на озере Переславском, наконец стало оно для меня тесно. Тогда я решился видеть прямо море». В Архангельске была основана Соломбальская верфь, начато строительство торговых кораблей. Летом 1694 года первый корабль под российским флагом отплыл с товаром в Голландию. Но царю пришлось пережить неудачу первого Азовского похода и отпраздновать победу во втором, чтобы окончательно понять, что без сильного флота и выхода к морям задуманного им преобразования России не осуществить. Тогда и появился в октябре 1696 года продиктованный царем знаменитый приговор (указ) Боярской думы: «Морским судам быть». К тому времени на смену иностранцам появились русские мастера, такие как братья Федор и Осип БАЖЕНИНЫ, Федор СКЛЯЕВ, Иван РАМБУРГ.

Причина его издания, видимо, в объявленной войне туркам, когда мобилизовывались все резервы, а внимание он привлекает прежде всего своей формулировкой, так как под словом «заполошный» мы привыкли понимать совсем иное. В данном случае «заполошный, заполочный, за полочный» означает офицеров, находящихся в запасе или отставке и не состоящих в штате полков. Указ касался всех: годным к службе надлежало явиться в действующие полки, а старых и непригодных следовало выслать в Белгород, где боярин и воевода князь Михаил РОМОДАНОВСКИЙ собирал дворянские полки.

На проходившем с 11 по 18 мая Круге спасения Дона было избрано Войсковое правительство, а генерал Петр КРАСНОВ — атаманом войска Донского, нареченного позже Всевеликим.

Скептически относясь к казачьему движению (лишь 10 из 252 станиц были очищены от красных, и собравшихся на Круг нельзя было считать представителями всего казачества), генерал согласился стать атаманом лишь тогда, когда были приняты все его условия: Дон объявляет себя самостоятельным государством со своими флагом, гербом и гимном, в нем восстанавливаются прежние законы Российской империи, а вся полнота власти единолично принадлежит атаману.

Проведя массовые мобилизации, когда за каждого дезертира призывного возраста станица выставляла старика, а пойманных принародно нещадно секли, Краснов сколотил к середине июля Донскую армию общей численностью 45 тысяч человек при 610 пулеметах и 150 орудиях. Вооружение в избытке поставлялось Германией, после захвата Украины подступившей к Дону. Союза Краснова с Германией не простил ему ни один из белых генералов, возглавлявших Добровольческую армию и прямо называвших атамана изменником Родины.